— Эта жизнь всех нас потрепала, как никогда, — подтвердил внезапно открывший рот Бэйн. — Не заметили закономерности? С каждым разом все хуже. Будто при каждом нашем перерождении проклятье удваивается.
— Быть может, — не стал спорить Найт, считая, что у него все протекало как обычно: море апатии, преследующий его инцест и жуткое ощущение абсолютной бессмысленности своего существования. — Но больше этого не произойдет. Я поглотил Май вместе с ее проклятьями и позволил себе немного их изменить. Полностью нейтрализовать не хватило сил, так хоть облегчил наше будущее существование.
— Твоя память больше никогда к тебе не вернётся. Нэй перестанет существовать. Афигеть облегчил, — вздохнул Анжело. — Достаточно эгоистично, — добавил он.
— Эгоистично? Ты рехнулся? — охнул Найт.
— Сам подумай: Май больше нет, а ты никогда не проснешься, значит, отпадает необходимость просыпаться и остальным ТехноБогам.
— Не факт…
— И тем не менее! И раз ты изменил проклятье Май, означает ли это, что претерпел изменениям и твой призыв всем ТехноБогам тянуться друг к другу? Мы потеряемся? И больше не сможем отыскать друг друга? Эта последняя жизнь, когда мы можем быть вместе, а затем… Полностью растворимся в этом мире став обычными людьми?!
— Коими и должны быть, — прорычал Найт, еле скрывая раздражения.
— Не слушай Анжело. Он излишне волнуется, — внезапно встал на сторону Найта Бэйн. — У Макка не было выбора, ты ведь это знаешь. Что же касается твоего беспокойства по поводу того, что мы не сможем найти друг друга… Сомневаюсь, что это возможно. Души ТехноБогов слишком сильно переплетены, чтобы связь между ними исчезла лишь потому, что проклятье ослабло. Да, мы не будем помнить, что когда-то уже были вместе, но… Мы будем вместе все равно, — последние слова он проговорил еле слышно, проводя тыльной стороной ладони по щеке журналиста и заставляя его слегка покраснеть.
«Господи, пожалуйста, избавьте меня от этих ванильных соплей…» — мысленно фыркнул Найт, отворачиваясь от парочки и становясь невольным слушателем вещания Нила Хоуни:
— Только представь, как бы изменилось отношение людей к смерти, если бы они осознали, что, по сути, все мы бессмертны и умирают лишь наши оболочки? — присел он на уши Коту.
— Да, особенно бы обрадовались те, кто хочет покончить жизнь самоубийством. Ты думаешь, что, наконец-то, исчезнешь, а по факту тебе просто стирают память и возвращают обратно в пекло.
— Ну-ну, друг мой, откуда столько пессимизма? Жизнь не так уж и плоха! — бодро заявил Нил. — Так давайте же выпьем за всех собратьев, что в роковой день покинули свои плотские оболочки и переродились, из-за чего в роддоме Майбурга был зафиксирован самый высокий уровень рождаемости за последнюю сотню лет! — Нил поднял над головой стопку с водкой. Присоединиться к его веселью так никто и не захотел, потому патологоанатом, пожав плечам, залпом выпил рюмку и даже не поморщился.
Дэй продолжал петь заунывную песню, пытаясь переорать умирающий саксофон. Анжело вновь ввязался в дебаты с Маслоу, на этот раз пытаясь качать журналистские права, которые, по его мнению, полицейские жестко ущемляли. Крис окончательно скис и втихаря попивал водку Нила, будто воду, не меняясь в лице и словно не пьянея. Гера и Ксин уже откровенно ворковали, после общей вечеринки собираясь продолжить праздник наедине. Найт без интереса ждал, когда же закончится песня и вернётся Дэй. Без пьяной рыжей скотины рядом ему почему-то становилось не по себе. Тем более, что тревожные ощущения не давали ему покоя, то и дело вызывая все новые волны бегущих по спине мурашек и неожиданно пробивая на горячий пот. Взгляд его то и дело блуждал по бару, но ничего подозрительно замечено парнем так и не было. Разве что пес в дальней части бара, что, казалось, то и дело буравил его взглядом.
«Всего-лишь собака…» — вздохнул Найт, коря себя за излишнюю нервозность, когда внезапно сквозь завесу сигаретного дыма скользнула еле различимая фигура с тростью. Человек отвязал собаку от стула и позвал пса, который, не отреагировав на действия хозяина, оставался сидеть на месте и смотреть на Макка.
— Ваара, нам пора.
Найт вздрогнул. Он это имя уже слышал. И точно знал от кого.
«Не может быть. Разве он не погиб? Я почти затушил его пламя. Он получил страшную рану и упал с ужасающей высоты. Он не мог выжить!» — уверял себя парень, но понимал, что если не проверит, никогда не сможет спать крепко. Ни в этой жизни уж точно.
Убедив окружающих, что ему страсть как надо в туалет, и удостоверившись, что Дэй полностью поглощен песнопениями, парень вышел из-за стола и направился к выходу вслед за хозяином пса.
На улице уже потемнело. Город засветился гирляндой ночных фонарей всех оттенков жёлтого. Со стороны большой улицы раздавалось дыхание Майбурга, которое собиралось из смеси сигналов клаксона, рычания моторов, смеха, крика и чьих-то шепотков. Фигура не спешила выходить из закоулка, в конце которого размещался бар, стоя в метре от забитой людьми, звуками, запахами и энергией улицы. Рядом с ним на поводке сидел рыжий пес. Лишь Найт, минуя коротышку и десятки замков, вышел из бара, как зверь тут же повернул к нему морду и уставился на него тем же взглядом, что и раньше. По спине пробежал уже знакомый холодок.
— Эй… — окликнул он фигуру. Та не сдвинулась с места. — Я знаю, что это ты! Можешь не притворяться! — выдохнул мужчина, хватая фигуру выше локтя и заставляя развернуться к себе. Но лишь взглянув в глаза человеку, парень тут же отпустил его руку и невольно отошел от него на шаг.
— Ты… — еле выдавил из себя Макк, чувствуя, как его начинает трясти. Перед ним стоял худенький силуэт. Его коротко остриженные волосы были выкрашены в уже давно смывшийся и превратившийся в грязный рыжий цвет. Светлая кожа. Тонкие губы. Безразмерная толстовка, висящая мешком.
— Ты же… — пробормотал Найт, будто не веря своим глазам. — Слепой… — проговорил он, сглатывая ком в горле, ибо глаза незнакомца блестели белизной бельма.
— Мы знакомы? — кротко поинтересовался человек.
— Не притворяйся.
— Ваш голос действительно кажется мне знакомым. Но никак не могу вспомнить почему. Где же он звучал? Может в каком-нибудь Телешоу? Вы кинозвезда?
— ХВАТИТЬ МОРОЧИТЬ МНЕ ГОЛОВУ! — взорвался Найт. Пес-поводырь, что сидел у ног человека, зарычал, но слепой вместо того чтобы вздрогнуть и испугаться, расплылся в уже знакомой улыбке.
— О, мой король, зачем же так нервничать. Не даете Шуту насладиться таким великолепным моментом! Ну-ну, Ваара, прекрати. Нельзя рычать на нашего господина, — потрепал он пса по рыжей холке.
— Как ты выжил?
— А вы?
— Что ты здесь делаешь?
— А вы?
— И что ты, мать твою, такое?!
— А вы? — уже в третий раз повторил вопрос человек.
— Ты знаешь, кто я. Всегда знал. Ты ведь этого и добивался, да? Искал Нэй.
— Верно. И, как вы видите, в конце концов, Шут нашел!
— Но скольких людей ты убил на пути к этому.
— Невольные жертвы присутствуют в любой войне и этого уже не изменить, — равнодушно пожала фигура плечами. — В этом и состоит мировое равновесие.
Найта будто током дернуло. Ну конечно. Почему он не подумал об этом раньше?!
— Только не говори, что… Ты… Ты Ван Хон? ТехноБог ТетоРавновесия?
Улыбка Шута стала шире.
====== Глава 63. Фотография и любовь ======
Мы находимся на крыше высотного здания, и ледяной ветер пронизывает нас до нитки. Холодно настолько, что у меня стучат зубы, я ежусь и кутаюсь в тонкую куртку, но не нахожу в ней спасения. Ты же невозмутимо стоишь на парапете, будто не замечая, как холодный воздух вихрями проникает под твою одежду, обдувает лицо, заставляя слезиться глаза, колышет черную, давно нестриженную челку, что торчит из-под глубокого капюшона с шутовскими хвостами. Ты вдыхаешь полной грудью и выдыхаешь клубы пара, всматриваясь вниз так внимательно, будто видишь под своими ногами не город, наводненный людьми, а нечто совершенно иное, непостижимое разуму обычного человека. Видишь нити равновесия, так ты их называешь.