- Сам переходи и иди, мне и здесь хорошо, – нахмурился Эгон.
- Нет, должен перейти ты! – настаивал Стэм.
- Слушай… Тараби… Отвали, а? – с этими словами парень ускорился, в три шага перегнал напарника и собирался завернуть в первый попавшийся проулок, чтобы не видеть ни его рожи, ни его затылка, и не слушать его писклявого голоска, когда случилось непредвиденное.
- Молодой человек! – грозный женский голос заставил парня вздрогнуть и остановиться:
- Ма… мама? Что ты здесь делаешь?
- То же самое я бы хотела узнать у тебя! – пухлая женщина, уперев руки в бока, подошла к сыну почти вплотную и, сощурив глаза, приказала: – Ну-ка дыхни!
- Ма-а-ам, я же…
- Дыхни, говорю!
Эгон готов был провалиться сквозь землю. Мало того, что сцена сама по себе была крайне унизительной, так ее еще и наблюдали не какие-нибудь посторонние люди, а Стэм! Тот самый Стэм, который затем побежит рассказывать всему ГОРу о том, какая у Йота грозная мать и как она строит своего двухметрового сыночку. Но и спорить с матерью или, не дай бог, делать что-то против ее указов грозило жутким скандалом, из-за которого весь ГОР мог узнать о матери Эгона и без Стэма, зато при помощи СМИ. Бритоголовый даже представил заголовки газет: «Кто она? Обыкновенная мать, деспотичный тиран, офицер Гестапо?! Скандал в центре города, кто же стал виновником начала Седьмой Мировой?!»
Проще говоря, запихнув гордыню подальше, Эгон наклонился к матери и дыхнул. Женщина поморщила нос, но смягчилась:
- Зубы не почистил, – прокомментировала она.
- Ну, ма-а-а-ам, – простонал Эгон. Ему очень хотелось, чтобы Стэм, воспользовавшись заминкой, пошел по своей дороге в полном одиночестве и не беспокоясь за то, что ему в затылок будет дышать лысый Йот. Но блондин, к ужасу Эгона, предпочел наблюдать разворачивающуюся перед его глазами картину, давясь от смеха и роясь в кармане, дабы найти телефон и все это великолепие заснять на видео. Сцена действительно была крайне уморительной.
- Опять ты где-то гулял всю ночь! Разве я не говорила тебе, что если ты не ночуешь дома, я очень волнуюсь! Мамочка недовольна! – бормотала женщина, постукивая носком лакированной туфельки по асфальту.
- Мам, я же сказал, что работаю…
- Знаю я, как вы, молодые люди, в вашем возрасте работаете! – воскликнула в ответ мать. – Эгон, мальчик мой, надеюсь, ты предохраняешься?!
- МА-А-АМ! – лицо Эгона приобрело пунцовый оттенок, а желание умереть стало в три раза острее.
- Что? Мы взрослые люди, и…
- Я правда был на работе! Вот он… – Эгон ткнул пальцем в Стэма, – может это подтвердить. Он мой коллега! – сообщил Йот, не подозревая, что роет себе могилу. Стэм скорее спрыгнул бы с моста, чем поддержал бритоголового. Вместо того чтобы заверить волнующуюся мать в том, что ее сын полночи добросовестно резался в игровую приставку, блондин поступил иначе:
- Ах, вот кто я теперь для тебя?! – неожиданно бархатным, но возмущенным голосом воскликнул он, изобразив на лице искреннее оскорбление. Эгон оторопело уставился на блондина.
- Бедный-бедный мальчик, – всплеснула тем временем руками его мать. – Ах, простите его, он всегда был грубияном! – возмутилась женщина, подходя к Стэму и беря его ладони в свои. – Мое имя Стэфани, и я мама этого оболтуса! – женщина метнула взгляд на сына, а затем вновь повернулась к блондину. – А вы…
- Мое имя Стэм, – очаровательно улыбнувшись, представился парень.
- Прекрасно-прекрасно, – закивала дама, – и давно вы… Знаете моего сына?
- С того времени, как он устроился в ГОР, – продолжал поддерживать беседу блондин, боковым зрением наблюдая, как искажается лицо Эгона, и получая от этого неописуемый кайф.
- Ах, боже ж мой! – всплеснула Стэфани пухлыми ручками. – И ты столько времени скрывал от меня этого очаровательного юношу? Как ты мог?! – упрекнула она Эгона.
- Неужели ты совсем ничего не рассказывал своей матушке обо мне?! – теперь изображая искреннее изумление, воскликнул Стэм. – Как ты мог?! – вторил он женщине.
- Мам! Да он же дурит тебя! Он мой коллега и больше никто!
- Никто?! – Стэм изобразил полуобморочное состояние, схватившись за сердце и привалившись спиной к стене дома.
- Эгон Йот! Попрошу следить за языком! Пока я не привела Вас домой и не помыла Ваш рот с мылом! – грозно пригрозила женщина. – И больше не смейте так говорить о том, кто любит Вас! Посмотри на этого очаровательного мальчика! Посмотри, как он на тебя смотрит! На эти наполненные любовью глаза! И ты смеешь говорить ему подобное?! Да еще и при родной матери?! Тебе не стыдно?!
И тут Эгон понял, что попал.
Найт лежал на кровати и то и дело подкидывал вверх мягкий теннисный мячик, а затем без труда ловил его. Парень злился. Злился из-за того, что притащил Дэя домой. Злился из-за того, что, забыв о гордости, отмывал после него всю квартиру, когда как было бы разумнее вызвать уборщиков. Так обычно он и поступал и своего ночного затмения разума не мог объяснить и теперь. Злился из-за того, что Дэймон, в ответ на его героизм, не повис у него на шее и не подставил задницу в качестве моральной компенсации. Нет, разумом-то Макк понимал, что такого быть не могло, но помечтать не вредно. К тому же Найт не отказался бы и от одного страстного поцелуя.
- Что за бред, – в сердцах выругался брюнет и кинул мячик сильнее. Тот отрекошетил от потолка и полетел куда-то вбок, упал на мягкую кровать и с нее укатился на пол.
- Метко… – холодный голос заставил Найта вздрогнуть. Парень перевел взгляд с потолка на кресло, что стояло неподалеку от его кровати. В нем сидела фигура мало чем отличимая от той, что приходила к брюнету в Телешоу. Такая же худая, без выразительных половых признаков, в ярко-оранжевых штанах, черной толстовке и треххвостом капюшоне с оранжевыми помпончиками. Капюшон по-прежнему прятал большую часть лица гостя.
- Как ты здесь оказался? – приподнявшись на локтях, поинтересовался Макк.
- Позовешь на помощь? – вопросом на вопрос ответил Шут.
- Нет, я не боюсь тебя, – честно признался Найт.
- Я знаю, – последовал столь же честный ответ.
- Что тебе нужно?
Шут встал с кресла. Потянулся. И начал ходить из стороны в сторону перед кроватью Найта. Медленно и очень тихо. Каждое его движение было плавным. Голос спокойным. И лишь помпончики раскачивались из стороны в сторону. Шут не вызывал страха. Шут вызывал интерес.
- Шут хотел проведать Короля, – проговорила фигура.
- Что тебе от Меня нужно? – повторил вопрос Найт.
- Шуту нужен Король.
- Почему именно я?
- А почему небо голубое?
- Не хочешь отвечать?
- Я ответил… – улыбнулся Шут, опираясь руками на спинку кровати. – У Короля потрясающая кровать. Она мягкая? – Найт не видел его глаз, но чувствовал пристальный взгляд.
- Вполне…
- А в детстве у Короля была такая же кровать?
- Нет, другая…
- Но на ней было так же мягко?
- Смотря для чего, – усмехнулся брюнет.
- Для секса, конечно же, – уточнил Шут.
- Сносно.
- Но не мягко… Поэтому-то на ней Король и не трахался? – задал новый вопрос незнакомец.
- С чего ты взял.
- Шут не берет, Шут знает.
- И что же ты знаешь?
- Все и даже больше.
- Например?
- Шуту интересно, как Король осознал, что хочет свою мать? – Найт на секунду замер, а затем вскочил с кровати и ринулся на Шута, но тот отбежал на пару шагов, удерживая дистанцию.
- В этом нет ничего страшного! Это очень распространено в королевских семьях! Шут понимает, а не порицает! Король получает то, что хочет, или Ту, что хочет. Если, конечно, он действительно хотел ее, а не спал с этой женщиной из жалости?
- Откуда ты… ?!
- Шут знает Все, – улыбнулась фигура. – Все, – повторил незнакомец четче.
- Убирайся…
- Шут знает, что мать Короля была его первой женщиной. Сколько Вам тогда было, мой господин? Четырнадцать? Пятнадцать? Как Вы переспали с ней в первый раз? Вам было страшно? Вы были растеряны? А, может быть, ощущали брезгливость? Отвращение? Что Вы чувствовали? Расскажите Шуту! Шут просит! Почти умоляет! Шут знает все, но без подробностей. Шуту интересно!
- Замолчи и убирайся!