- Мы это… Мы так… – забубнил себе под нос Дэй.
- Даже я иногда испытываю жалость к животным, – тем временем, как ни в чем не бывало, пожал плечами Найт.
- Кто животное? Это я животное?! – мгновенно среагировал Дэй.
- Ну, не я же, – хмыкнул Найт.
- Так значит, Шут был в игре? – нагло прервал наклевывающийся спор Анжело.
- Да, был, – вздохнул Найт, – он способен останавливать игру, быть как бы вне ее, если можно так выразиться, – проговорил парень, почесывая подбородок и обдумывая, как бы объяснить данное явление понятнее. Но в голову ему ничего так и не пришло.
- Не знаю, что он сделал с этой девушкой… Но это ужасно, – нахмурился Эгон, то и дело оборачиваясь к креслу пострадавшей. Сейчас девушку укладывали на носилки, после чего должны были отвезти в ближайшую больницу.
- Она сказала, что видела лицо Шута, надо разузнать у нее приметы, – пробормотал Стэм.
- А ты думаешь, она способна адекватно отвечать на чьи-либо вопросы? – с сомнением протянул Эгон.
- А что еще нам остается?! – возмущенный возглас принадлежал Крису. Никто не заметил, когда он успел присоединиться к компании, зато всем было видно, как он нервничает. Еще бы! Койне продолжала оставаться в лапах Шута, и Крис за это время весь извелся.
- Не кипятись, Стивинс, мы спасем Ксин и… – начал было успокаивать парня Эгон.
- Да пошли вы! – непривычно резко отреагировал Крис на слова поддержки. – Прошло уже три дня, а у нас ни одной зацепки! Один лишь чертов помпон, проку от которого никакого! – взбешенно выкрикнул он.
- Помпон? А где он? – осторожно ввернул вопрос Анжело.
- В хранилище номер три, где же еще держат подобную бесполезную дрянь! – продолжал распаляться Крис.
- Спасибки! – выкрикнул Анжело, тут же отбегая к выходу. Бэйн последовал за ним.
- Молодец. Ты только что проговорился журналюге о нашей улике. – хмыкнул Стэм, впрочем, не выглядя особенно расстроенным по этому поводу.
- Да ладно, им ни в жизни не пробраться в третье хранилище, – беззаботно отмахнулся Эгон.
- Тебе с твоим багажом интеллекта уж точно не пробраться, а вот на счет этой парочки ничего сказать не могу. – ехидно заметил Стэм.
- Кто бы говорил! – тут же среагировал лысый.
- Я устал… – не обращая никакого внимания на остальных, оповестил Найт, направляясь к выходу. Обычно через пару минут после его пробуждения к нему приходила молоденькая медсестричка с восстанавливающим силы коктейлем, холодным полотенцем и парочкой препаратов от головной боли и тошноты на тот случай, если выгрузка из игры оказалась для организма слишком стрессовой. Сейчас же, из-за этой чертовой принцесски, все бегали вокруг пострадавшей, позабыв как о Найте, так и об остальных игроках. Хуже всего, по-прежнему, было Гену. От ведра он, наконец-то, отлип, но выглядел измотанным и очень усталым. Найт прошел всего в паре метров от него, поймал на себе смущенный взгляд парня и, довольный этим, вышел из зала. Дэй молча последовал за ним, но рядом с Геном приостановился. Детектив, дождавшись, когда брюнет отойдет на безопасное расстояние, молча подошел к Гену вплотную, мило улыбнулся ему и, когда парень, расслабившись, одарил Бренди ответной вымученной улыбкой, со всей силы ударил паренька по ноге. Тот тихо взвыл.
- Даже не смотри на него, – зло прошипел детектив, сам не понимая, откуда взялась эта лютая ненависть к игроку. Неужели, он действительно так волновался за Найта.
- Я… Я подам на вас в су-у-у-уд! – всхлипывая, заявил парнишка, хватаясь за ногу, штанина на которой тут же намокла и приобрела бурый оттенок.
- Только попробуй… – хмыкнул Бренди и поспешил за Найтом.
В мире коробок существовало множество достопримечательностей: коробковые выставки, на которых можно было посмотреть на самые первые доисторические окаменелые или утопшие в янтаре коробки; длинный коробковый мост, простиравшийся над восточной частью города; большая коробковая башня, что, казалось, царапала своей крышей самую широкую из трех радугу, и, конечно же, как и в любом другом уважающем себя городе, в Коробковиле был свой парк. Коробковый парк. Он был небольшой, но очень уютный. Сквозь коробковые мостовые и картонную землю пробивалась изумрудно-синяя трава. Узкие ровные извилистые дорожки освещались высокими чугунными фонарями, что стояли на выкованных мощных львиных лапах. По обе стороны от мостовых размещались многочисленные коробковые лавочки с очаровательными аккуратными урнами по бокам. Была здесь и детская зона, где в плохую погоду коробковые качели раскачивались под порывами сильного ветра, а карусель самопроизвольно крутилась. В самой же середине парка прятался небольшой пруд, по которому плавали трогательными рядками трупики уток.
Шут любил находиться в парке, потому что здесь было тихо и спокойно. Вообще-то тихо и спокойно было в любой части коробкового города, особенно тогда, когда на него надвигался очередной ураган. Затишье перед бурей, так сказать. Но, в отличие от всех других уголков Коробковиля, в парке были трупики уточек, а они здорово подкупали и успокаивали Шута.
Фигура повертела в руках кусок черствой булки, которая предназначалась для пленницы Шута, оторвала от него пару кусочков мякиша, скатала их в шарики и кинула трупикам уток. Птички вздрогнули, ожили, захлопали полуразложившимися крыльями со сгнившими перьями, воззрились пустыми глазницами на мякиш и буквально набросились на него. Громкий гвалт и некий визг разрушили спокойствие парка, но не спокойствие Шута. Он лишь улыбался, наблюдая за тем, как стухшие трупы животных, которым, в действительности, еда уже была ни к чему, дерутся друг с другом, разрывая плоть соперников, цепляясь за наполовину вывалившиеся и теперь плавающие на поверхности воды внутренние органы, окрашивая ее в черный цвет стухшей, смешанной с гноем и кровью, мертвечиной.
Ажиотаж по поводу мякиша продолжался пару минут, пока не исчезло все до крошки. Только после этого птицы, наконец, сложили крылья, а затем обмякли и превратились из живых мертвецов во вполне себе обыкновенных. Шут покрутил остаток булки в руках, обдумывая, отдать ли ее пленнице или не стоит. Ксин оказалась очень сильной. И гордой. Шут даже, возможно, признал бы в ней свою королеву, если бы у него не было Черного короля. А он был вне конкуренции. Чем больше Шут копался в его прошлом, чем больше он узнавал о нем, тем сильнее хотел служить королю, прикасаться к нему, принадлежать ему. Но всему свое время.
Мысли о короле и утках отошли на второй план, как только Шут ощутил, что в его сокровенный мир вторглись. Эта была птица.
- Они не предупреждали Шута, нет… – пробормотал себе под нос Шут, наблюдая за тем, как птица садится на спинку лавки в метре от него и рассыпается на перья, превращаясь в своеобразный экран.
- Мы же сказали, что нам как можно скорее необходим Найтарусс Макк! – прогремел силуэт, взирая на Шута с экрана.
- Да, Шут помнит…
- Но прошло уже несколько дней, а он на свободе!
- Еще рано, – уверенно заявил Шут.
- У нас нет времени! Приведи его к нам немедленно!
- И Шут даже не сможет поиграть с королем? – возмущенно спросил Шут.
- НЕМЕДЛЕННО!
- Тогда Шут отказывается… – холодно произнесла фигура. – Да, Шут отказывается, потому что вы так с Шутом не договаривались. О мои лжекороли! Сколько бы денег вы ни дали Шуту, он никогда не позволит помыкать собой! Шут многое для вас сделал, он даже называл вас своими королями, а это было так больно и унизительно! Но Шут больше не будет исполнять приказы лжекоролей! А Черный король принадлежит только ему! Если вы что-нибудь сделаете с ним, Шут убьет вас. Вас всех! – пригрозил Шут, сжимая ладони в кулаки. – Вы будете уничтожены, – прошипел он и, словно подтверждая его слова, трупы уток забились в судорогах, задергались, вода вокруг них запенилась и забурлила, а затем взорвалась. Черно-красные, гнойные ошметки разлетелись во все стороны.
- Вы нам больше не нужны, – произнес холодный голос после недолгого молчания. Экран вновь перевоплотился в птицу, и та уже взмыла в воздух, но отпускать ее Шут не собирался. Когда-то этого голубя дал тем людям сам Шут, чтобы с его помощью они могли проникать в его мир коробок и общаться с ним. Но больше разговаривать с ними он не собирался, а значит и в птице надобность отпадала.