========== Глава 1 ==========
- Дядя Джейкоб? А ты застрелил кого-нибудь этим летом?
Племянник Джейкоба, Клэйтон, задал этот вопрос с рвением и радостью ребенка, который узнал, что в школу можно не идти.
Клэйтон учился в пятом классе. Но я никак не мог сообразить, сколько ему, получается, лет.
- Ты застрелил кого-то летом? – пробормотал я, старательно разглаживая на коленях салфетку, что со стороны, наверное, выглядело, будто я шарю у себя между ног. И это совсем не то впечатление, которое я хотел бы произвести на семью Джейкоба в наш первый совместный День благодарения.
Бормотание? Обычно это не в моем стиле, но я ощущал какие-то нехарактерные для меня приступы болтливости. Казалось, стоило только о чем-то подумать, как мысль тут же прокатывалась по голосовым связкам и вылетала изо рта прежде, чем я успевал его захлопнуть и убедиться, что мое высказывание не проткнет кого-нибудь насквозь. Это началось где-то месяц назад, когда я перестал употреблять «аурасель» и «секонал». Я считал, что за эти годы я повзрослел, а в действительности все дело оказалось в лекарствах.
- Нет, - спокойно ответил Джейкоб. – Я стараюсь воздерживаться от стрельбы по людям, - и, взглянув на меня, добавил: - Мы с Каролиной наткнулись на вооруженное ограбление магазина на пересечении Калифония-и Ирвинг-стрит. Но тогда это был чистый выстрел в ногу.
Полицейский департамент дал нам, как копам, право самим решать делать летальный выстрел или нет в ситуации, когда преступник держит безоружное гражданское лицо под дулом пистолета. Если Джейкоб прострелил кому-то ногу, я даже не стану сомневаться, что именно так он и планировал.
Джейкоб – «тугой», второй член команды «ПсиКоп», не имеющий сверхъестественного дара. И кроме того, что такие люди не попадают под влияние шестого чувства и невосприимчивы к одержимости, они к тому же, как правило, очень меткие стрелки. Ну, по крайней мере, те «тугие», которых я знаю.
Я – другая часть команды «ПсиКоп», экстрасенсорная ее половина. Но не команды Джейкоба. Лучшей ее половиной, на работе во всяком случае, является Каролина Бринкмэн. А у меня в данный момент своего собственного «тугого» нет.
Морис, мой первый напарник, вышел на пенсию, хотя я по-прежнему опираюсь на него слишком часто. Лизу, мою вторую напарницу, выпнули из полиции, после того, как выяснилось, что она – та же Джин Диксон, только со сверхъестественным талантом. Теперь она в Калифорнии, проходит обучение для «психов», как и все ПсиКопы. Технически, она на расстоянии всего одного телефонного звонка, но иногда кажется, что она совершенно на другой планете. Даже когда она вернется, мы с ней не сможем стать напарниками, поскольку в пару ставят только «психа» и «тугого».
А потом был мой третий напарник – Роджер. Ублюдок похитил меня, чтобы протестировать какой-то незаконный наркотик, а я был настолько доверчивым, что чуть было не вручил ему ключ от своей квартиры. Последнее, что я слышал – он гниет в тюремной камере. Но все закончилось вполне себе хорошо. Наверное, будь я одним их тех людей, кто зацикливается на мелочах, то выяснил бы побольше деталей - в какой тюрьме содержится мой заклятый враг и появился ли он на последней перекличке. Но, положа руку на сердце, подробности никогда меня не успокаивали. Размышляя о них, я просто начинаю нервничать еще больше. Роджер помахал нам ручкой, а я вышел из этой ситуации целым и невредимым.
Прошло шесть недель, а я все еще был на больничном. И чувствовал себя прекрасно, наверное из-за того, что в коктейле из лекарств, текущем по моим венам и к которому я уже привык, появилось намного больше настоящих кровяных клеток.
- А ты в кого-нибудь стрелял? – блестя глазами, спросил у меня Клэйтон.
- Конечно.
- Ух ты! А ты их убил?
У Клэйтона были феноменально темные глаза, как у Джейкоба. Или как у сестры Джейкоба, Барбары. Такие же были и у отца Джейкоба, в точности как у морщинистой старушки лет эдак ста пяти, сидящей во главе стола. С того момента, как мы вошли в дом, и Джейкоб представил меня, как своего бойфренда, она кидала на меня взгляды, которыми наверняка можно убить слона.
Я думал, он подготовил свою семью по телефону. Как бы не так. Ему надо было приехать и заявить об этом во всеуслышание. Потому что таков Джейкоб. Не то чтобы он притаскивал мужиков домой на День благодарения по каким-то другим причинам. Но истина где-то рядом.
- Клэйтон Джозеф, - рявкнула Барбара. Может, конечно, у нее и были глаза как у Джейкоба, но она определенно не умела держать себя в руках так же, как и брат. – Это абсолютно неподходящая тема для разговоров за столом.
Бабуля Маркс сердито зыркнула на меня со своего конца стола, взгляд ее темных наполовину скрытых складками морщинистой кожи глаз грозил прострелить меня навылет. Я решил, что она ненавидит меня за то, что я занимаюсь всякими грязными вещами с ее внуком. А может, она просто предвзято относится к экстрасенсам. Черт, а может, и то, и другое. Мне, как правило, в этом очень везет.
- Боб Мартинез уволился с завода, - заявил отец Джейкоба, Джерри, в очередной раз пытаясь сменить тему.
Если бы мы были в Чикаго, где я вырос, то Джерри бы говорил про сталелитейный
завод. Но мы находились в Висконсине, в чуждом краю покатых холмов, коров и рекламных плакатов с надписями вроде «свежий сыр и творог» через каждые две мили. Я так понял, что на этой незнакомой и благополучной земле, где Джейкоб был рожден и вскормлен, фабрики производили бумагу.
- Папа, а ты когда наконец задумаешься о пенсии? – спросила Барбара. Она говорила с легким акцентом, моему нетренированному слуху он показался акцентом жителя Миннесоты. Мне стало любопытно, были ли у Джейкоба такие же забавные нотки. Возможно, когда-то и были, но со временем они исчезли, ведь большую часть жизни он провел в Чикаго.
- У твоего отца есть еще, по меньшей мере, лет десять, - сказала мама Джейкоба, Ширли, у которой волосы напоминали белоснежное, пушистое облако. Я подозревал, что в молодости она была блондинкой. – Что ему еще здесь делать, кроме как путаться у меня под ногами?
- Твоя мать играет в «юкер» по вторникам и средам, - сообщил Джерри, как будто его пенсия каким-то боком имела отношение к карточной игре.
- У тебя есть хобби, - сказала Барбара. – Ты можешь привести в порядок свою столярную мастерскую и доделать пару вещей.
- О, пожалуй, я предпочту честно зарабатывать себе на жизнь, чем сидеть дома и сколачивать скворечники.
- И ты мог бы научить Клэйтона работать с деревом.
- Он слишком молод, - ответил Джерри. – Обязательно отрежет себе палец.
- Дерево – это глупо, - добавил Клэйтон.
Мне подумалось, что это ересь – называть глупостью дерево в краю лесов и бумаги. Но Бабуля не выпала из своего кресла, хватаясь за сердце, поэтому я решил, что в праздничные дни здешним детям позволено говорить все, что стуканет им в голову. А может, они тут всегда такие. Когда мне было столько же лет, как Клэйтону, я жил уже в третьей приемной семье и учился, кажется, в четвертом классе, отставая из-за того, что был толстым, упертым и социально отсталым. И именно в этом возрасте я понял, что мое мнение никому не интересно и не будет оценено по достоинству.
Перезвон колокольчиков возвестил об открытии входной двери. Перезвон и мощный порыв арктического воздуха, задувший в комнату вихрь снежинок.
- Дядя Леон! – Клэйтон выскочил из-за стола и ринулся к двери.
Я взглянул на пустой стул напротив меня и мысленно выдохнул от облегчения. Я надеялся, что его займет какой-нибудь реальный человек, что он не останется пустым, как дань памяти Дедуле Марксу или еще какому-нибудь давно утраченному члену семьи.