Теперь повторите упражнение с еще одним вдохом и выдохом, вновь расширяя свое чувство. Не обращайте внимания на физические движения, а только на чувство. С каждым вдохом и выдохом вами будет владеть желание раскрываться и закрываться, подобно цветку.
Вы не сможете не заметить, что это удивительно приятное упражнение — приятное потому, что, когда вы раскрываетесь, ваше тело внезапно наполняется дыханием, осознанием и радостью, — и это чувство есть свет, тепло и покалывание.
Когда вы закрываетесь, тело расслабляется и словно опадает под собственной тяжестью, становясь более заземленным и неподвижным. Тем самым вы испытаете полный диапазон чувств, благодаря чему тонкое дыхание сможет проникнуть в каждый канал.
Рассеивая чары смерти
Смерть — это предельная граница человеческой жизни, и мы тысячелетиями пытались путешествовать за эту границу. Несмотря на очевидную смертность наших тел, возникают моменты, когда к нам пробивается и нас озаряет ясное ощущение бессмертия. Некоторые люди, судя по всему, соприкасаются с этим вневременным миром во время предсмертных переживаний, но он бывает доступен и в повседневной жизни.
Наш первый мир — это мир деятельности, активности и действий. Но, подобно вспышкам духовной молнии, случаются моменты, когда дает о себе знать и второй мир — мир, полный умиротворения и радости, дающий нам незабываемое ощущение того, кто мы есть в действительности. Если второй мир находится внутри нас, то внутри нас и первый, поскольку все, что можно увидеть, ощутить и потрогать в этом мире, познаваемо лишь на уровне вспышек электронных сигналов внутри нашего мозга. Все это происходит «здесь, внутри».
Первый мир вмещает болезни, старение и смерть как неизбежные части сценария; во втором мире, где наличествует только чистое бытие, все это отсутствует. Поэтому обретение и постижение мира внутри самих себя, пусть даже на мгновение, могло бы оказать глубокое влияние — если и не на саму смерть, то хотя бы на процесс болезни и старения.
Новая парадигма уверяет нас, что в Природе существует уровень, где время растворяется или, если зайти с противоположной стороны, где время создается.
Сменилось три поколения, прежде чем мы усвоили новую парадигму и убедились, что Бытие — совершенно реальное состояние, существующее за границами метаморфоз и смерти, — место, где опровергаются законы Природы, управляющие метаморфозами. Смерть — это всего лишь еще одна трансформация, преобразование из одной конфигурации материи и энергии в другую. Но до тех пор, пока мы не сможем выйти за эту арену метаморфоз, смерть будет олицетворять конечную точку, разрушение. Чтобы избежать смерти, нужно прежде всего отказаться от того мировоззрения, которое и наделяет смерть чувством неотвратимости и окончательности.
Когда чары смерти будут рассеяны, вы сможете высвободить тот страх, который придает смерти силу. А прозревая сквозь страх, вы сможете преобразить его в позитивную силу. «Пусть же страх перед смертью побуждает вас изучать свою подлинную значимость и пестовать мечту в собственной жизни, — наставляет нас доктор Дэвид Вискотт. — Пусть он поможет вам ценить настоящий момент и жить в нем».
Я, со своей стороны, хочу пойти еще дальше и заявляю, что, когда вы начнете рассматривать себя в перспективе вневременного, бессмертного Бытия, каждая клетка проснется к новому существованию. Истинное бессмертие можно испытать прямо здесь и сейчас, в этом живом теле. Это и есть постижение вневременного и нестареющего тела — тела, неподвластного времени, — к которому подготовила нас новая парадигма.
Одним из величайших вкладов Эйнштейна в современную физику было его интуитивное озарение, что линейное время вместе со всем, что в нем происходит, — это явление поверхностное. Эйнштейн заменил линейное время другим, еще более текучим, — временем, которое может сокращаться и расширяться, замедляться или ускоряться. Он часто сравнивал его с субъективным временем, ибо, как он заметил, минута, проведенная на раскаленной плите, растягивается на час, а час, проведенный в обществе красивой девушки, ощущается как минута. Под этим он имел в виду, что время зависит от ситуации, в которой находится наблюдатель.
Всем нам знакомо чувство, что время расширяется и сжимается, в один момент еле тащась, а в другой безмерно ускоряясь. Но что для нас есть постоянное, абсолютное? Я считаю, что таким абсолютом является наше «я», основа нашего самоощущения. Если вам скучно, время становится медленным и тяжелым; если вам весело, время стремительно летит; а когда вы влюблены, время словно застывает. Время, в субъективном смысле, — это зеркало. Однако все мы испытываем давление со стороны неумолимой, угрожающей роковой черты, над которой не имеем власти, — самой смерти.