— А потом?
— Признаться, я был слегка удивлен. Мне показалось, Тисдейл даже не пытался все отрицать. Он не удивился, увидев меня. Небольшой план старого Скотт-Харриса провалился. Как я понял, Джимми пытался узнать, как Скотт-Харрис прознал о его двойной жизни. Когда я пришел, ему стало ясно, что это связано с Ловестофтом.
— И вы ушли.
— Старик налил мне выпить.
— А остальное…
— Что вы имеете в виду?
— Мистер Вуд, не пытайтесь мне рассказать, что вы ввязались во все это ради бесплатной выпивки. Ну например, вы же получаете оплату за свое пение.
— Вы полагаете, я занялся шантажом?
— Именно. Райдер был мелким мерзавцем. Мне кажется, он с трудом дождался возвращения Тисдейла в Бэзильден на следующие выходные. Он полагал, что Тисдейл заплатит за сохранение в тайне его двойной жизни. А все оказалось ровно наоборот. Тисдейла это совсем не беспокоило, и он посоветовал Райдеру вытащить все это на публику, чтобы жена с ним развелась. Мелкий садист Райдер отомстил: рассказал все Скотт-Харрису и добавил, что готов привести человека, готового подтвердить, что Тисдейл ведет двойную жизнь. Майору идея весьма понравилась, и так вы оказались в доме.
— Ну и? Я это и так вам рассказал. Что не так?
Казалось, Литтлджон не слышал слов Вуда.
— Если вы каким-либо образом были замешаны в шантаже, мистер Вуд, лучше скажите прямо сейчас. Я намерен докопаться до каждой детали этого дела. Если позже выяснится, что вы занимались шантажом, уверяю, вы будете обвинены в этом преступлении, а это уже тюрьма, а не штраф. Итак, что вы хотите сказать?
Вуд снова вспотел. Капли пота стекали по его лицу и терялись в темной бороде.
— Говорю вам, я шантажом не занимался. Больше мне нечего сказать. Тисдейл мертв, а Райдер исчез. У вас есть только мое свидетельство. Если вы мне не верите, можете, черт, возьми, обвинить меня в шантаже.
Судя по его внешности, Вуд хотел чего-угодно, но только не этого. Судя по словам Наизбитта, Гарри Вуд был напуган до смерти.
— Райдер говорил вам, что шантажировал Тисдейла?
Перерыв для Гарри Вуда. Фокус вопросов сместился на другое.
— Если подумать, он предположил, что Тисдейл предпочтет держать все в секрете.
— Если это не шантаж, то что?
— В тот момент, я это так не рассматривал.
— Что происходило, когда вы покинули дом Скотт-Харриса?
— Ну моя встреча с Тисдейлом полностью провалилась. Я стоял с глупым видом, пока Тисдейл демонстрировал Скотт-Харрису и Райдеру длину своего языка. Я всегда полагал Джимми робким парнем, запуганным стариком. Но в тот раз все было по-другому. Он буквально рвал старого Скотт-Харриса на куски.
— Что вы имеете в виду?
— Назвал его чертовым старым хулиганом. Использовал именно эти слова. Сказал, что с него достаточно и майора, и его чепухи, и больше он это терпеть не будет. Со стариком чуть не случился приступ. Потом Тисдейл повернулся к жене и сказал, что ему жаль. Похоже, его огорчило, что он должен сказать ей правду. Больше я ничего не слышал. Старый Скотт-Харрис повернулся ко мне и сказал «А ты чего здесь торчишь. Это семейное дело. Ты и так создал достаточно неприятностей. Убирайся.». Что-то вроде этого. Я был так удивлен, что не нашелся с ответом и просто ушел. Восхитительная наглость: выставить меня из дома, куда я пришел по его просьбе.
— Тисдейл вам вообще ничего не сказал?
— Я думаю, как раз собирался, когда Скотт-Харрис открыл дверь и выставил меня. Он даже начал говорить «Что касается тебя…». Если бы он оскорбил меня, я дал бы ему по морде. Я не хотел ссориться со стариком: он в два раза старше и вполне мог получить инсульт, но терпеть оскорбления от Джимми Тисдейла…
— Он собирался сказать вам что-то по поводу шантажа?
— Говорю же вам, я понятия не имею о шантаже. Это Райдер.
— Ну что ж. Рад, что мы это выяснили. На сегодня все. Думаю, мистер Вуд, мы еще увидимся.
— Надеюсь, что нет. С меня достаточно.
Гарри Вуд надел шляпу и максимально быстро покинул участок. Когда он шел через площадь, прохожие недоумевали, куда это он так спешит.
Литтлджон закурил трубку и начал медленно ходить по комнате, погруженный в мысли. Затем он взглянул в выходившее на площадь окно.
Сотрудники возвращались на заводы и в офисы, и рынок был уже почти пуст. Продавец сыра и цыплят продал все и теперь складывал свой прилавок. Продавцы фруктов меняли цены: писали их мелом на коричневой бумаге и втыкали между своим товаром. Торговец шторами проводил аукцион на свой товар. Он уже крепко выпил и время от времени отдавал отрезы ткани бесплатно.