– Алек, я сейчас…– попытался я предупредить его. Но он даже и не думал останавливаться. Вскоре, я уже не мог сдерживаться и полностью утонул в оргазме.
Я повалился на пол рядом с ним, жадно впиваясь в губы в благодарности за такое наслаждение. Мятный привкус его слюны пропал, но горечи от семени я тоже не почувствовал – в веганской диете, которую я в последние месяцы соблюдал вместе с Алеком, явно были свои плюсы.
– Ты – просто космос, – сказал я, отстранившись и тяжело дыша.
Он улыбнулся мне, погладил по щеке и чмокнул:
– Что на завтрак?
– Такос.
– О, Мои любимые!
Алек поднялся на ноги, натянул штаны и принялся накрывать на стол.
Алек.
Мы с Джоном сидели за столом и молча ели такос. Каждый в своих мыслях. Я пытался сдерживать улыбку и довольные смешки, когда прокручивал в голове вчерашнюю ночь и утро, чтобы не подавиться. Потом я взглянул на Джона. Он лениво проглядывал газету, лежавшую перед ним, и прихлебывал кофе.
Сейчас я в полной безопасности, впереди еще шесть будоражащих кровь дней. За эти дни мне многое нужно сделать, и не только в эротическом смысле. Улыбка спала с моего лица.
Мне нужно признаться Джону. Сказать ему о чем я думал в последние три месяца, почему на самом деле заставил перебраться к своему отцу на лето. Внутри все холодело каждый раз, когда я начинал задумываться о том, как Джон мог отреагировать на мою затею. Я хотел сказать ему раньше, но боялся. И поэтому я ждал. Ждал когда осмелею, ждал, когда мы с ним наконец останемся наедине. Я думал, что после того как мы переспим, мне станет легче рассказать ему о задуманном. Но чуда не произошло. Наоборот, я еще больше стушевался, потому что теперь я знал, что потеряю, если Джон разозлится на меня. А он разозлится – тут и к гадалке ходить не надо. Я для него все еще тот же мальчик-дистрофик, которого нужно оберегать и кормить и пылинки сдувать.
– Что с тобой? – услышал я любимый голос и взглянул на Джона. Он смотрел на меня внимательно, с тревогой. Пора бы мне научиться сдерживать эмоции.
Я помотал головой, одновременно отвечая на его вопрос и вытряхивая ненужные мысли из головы. Но было уже поздно.
– О боже, ты жалеешь, – поспешно сделал вывод Джон.
– Нет! – слишком быстро ответил я, – нет-нет-нет, – я вскочил на ноги, обошел стол и сел ему на колени. Потом начал покрывать его лицо поцелуями, снова и снова повторяя это слово. Его руки легли на мои щеки и нежно отстранили меня, заставляя взглянуть Джону в глаза.
– Тогда скажи мне, что не так? Я же вижу…
Я опустил взгляд.
– Я обещаю, что расскажу тебе все, – начал я, глядя на свои руки, – только не сейчас. Нам так хорошо, я не хочу все испортить. Если я расскажу тебе все сейчас, – мой рот наполнился горечью, – то следующие дни будут состоять только из ссор и хлопанья дверьми.
Я наконец взглянул на него. Джон смотрел на меня, нахмурив брови.
– Так, теперь я точно тебя никуда не отпущу, – его рука обвила мою талию, а другая притянула к себе ближе и осталась лежать на бедре, – пока ты мне все не расскажешь.
– Нет, – хватка усилилась.
– Алек, – он придвинул меня еще ближе, так, что между нашими лицами осталось только несколько миллиметров расстояния. Я чувствовал запах кофе и его дыхание на своем лице, но взгляд был прожигающий.
– Хорошо-хорошо, – сдался я. Прощайте, мои будоражащие кровь, дни. Здравствуйте, холодные одинокие ночи, – помнишь, как мы поехали после моего дня рождения к отцу?
– Когда мы уезжали, на тебе лица не было, – кивнул Джон и немного отодвинул меня, чтоб лучше видеть.
– Папа никогда не скрывал от меня, что зарабатывает некоторые деньги, много денег, нечестным путем. Это были в основном махинации с налогами, контрабанда алкоголя иногда. Ну так, – я пожал плечами, – для друзей. Он всегда надеялся, что я перейму его бизнес, когда вырасту, поэтому щедро посвящал меня во все подробности. Но когда я увлекся веганством, он вдруг перестал это делать. Закрывал от меня папки с документами всякий раз, когда я проходил мимо, поставил на компьютер пароль. Сначала я не придал этому значения, подумал, что отец наконец-таки понял, что его сына интересуют только тусовки, а не дело. Потом он купил этот проклятый сейф, и я заподозрил, что рано обрадовался. Я тогда жутко разозлился. Не понимал, за что он меня так наказывает.
Я вздохнул и продолжил, приступая к самой страшной части рассказа:
– А когда после моего дня рождения, мы приехали к нему, и вы с ним остались разговаривать, я случайно нашел в его комнате незакрытый ноутбук. Не знаю, что на меня тогда нашло, но я решился взглянуть. Там была открыта его почта. Я никогда не видел этого адреса и адресов, с которыми он переписывался. От того, что я там увидел, узнал, я думал всё. Убью его прямо сейчас. Но я услышал шаги, и выскользнул из его комнаты.
– Что ты узнал?!
– Я узнал, – к горлу подступил ком,а на глаза выступили слезы, – что мой отец – браконьер.
========== Глава 7. Гиперплан ==========
Джон.
– Ты совсем сдурел?! – заорал я в очередной раз.
В ответ только немой кивок. В последние десять минут Алек уже перестал реагировать на мой гнев, а на мои проклятия в свой адрес только согласно кивал и поддакивал. Он сидел на диване в позе лотоса с закрытыми глазами, иногда открывая один, чтоб проверить метался ли я все еще по комнате. А я и не думал останавливаться. Тоже мне, нашел время помедитировать!
– …Из-за каких-то там…– я не стал договаривать. Черт бы побрал Алека с этими его животными! Хотя, Алек без животных – это не Алек. Чертовы эти милые, редкие, вымирающие твари!
– Из-за них, родимых.
– …Собственного отца…– попытался я его снова вразумить, хотя я уже понимал, что это тухлый аргумент.
– Именно.
– …С кучкой каких-то школьников…– Когда они успели все спланировать? За моей-то спиной!
– Ага.
Я снова принялся мерить шагами комнату, в надежде успокоиться. Ага! Как же! Девять месяцев. Девять месяцев он скрывал от меня правду об отце. Шесть из них придумывал месть. И уже три разрабатывал план расплаты! И это под моим-то чутким носом. Закопаю! Прямо здесь. Блин, потом раскапывать придется.
Голова шла кругом. Я наконец остановился, потому что во всем том безумии, которое я только что услышал, я четко понимал только одно – отговорить Алека не получится. Весь его характер состоял из упрямства, целеустремленности, действий наперекор своей судьбе и природе. Тогда мне ничего не оставалось сделать, как принять свою участь:
– Я не позволю тебе это сделать, – сказал я, он взглянул на меня, и я продолжил, – без меня.
Алек.
Его ответ заставил мое сердце снова забиться, а кровь начала греть жилы. Тугой ком нервов в животе начал наконец распутываться. Ты даже не представляешь, Джон, как сильно я отблагодарю тебя сегодня ночью. Я отодвинулся на край дивана, приглашая сесть его рядом:
– Ты готов услышать подробный план? – спросил я потирая руки от нетерпения. Был бы у меня хвост, я бы им вилял вовсю.
– Я все еще зол на тебя, – сказал Джон, но все-таки сел рядом и скрестил руки на груди.