— Их уже поймали? — оживился Поттер.
— Пока нет. Но авроры вышли на след, — уверенный голос. — Скоро они за все поплатятся.
— Авроры… — голос дрогнул, а в уголках глаз появились слезы. — Меня уже отправили на пенсию? Списали, как инвалида.
— Эээ… Не волнуйся ты так, — погрустнел Блэк. — Все наладится. Ты только выкарабкайся, и мы тогда…
Но его прервал горький смех.
— Больше нет нас! Я — калека. Обуза для всех вас. Почему оборотни не добили меня? Это было бы милостиво с их стороны.
— Джеймс, — за возмущался Сириус, — не говори чушь. Мы твои друзья и всегда будем. Ты нужен мне. Лили, Лизе, Гарри…
— Да уж. Отец-оборотень, да еще и калека — шик, — горькая гримаса. — Ты разве не видишь?! — крик. — Я — чудовище! Инвалид!
Послышалась возня в коридоре и в палату вбежало несколько человек в белых халатах. Они бросились к пациенту, оттесняя Сириуса.
— Рана на груди вновь открылась, — пожаловался один из врачей. — Мистер Поттер, я же предупреждал вас, чтобы вы не нервничали. Это очень опасно для вашего здоровья.
— Мне уже ничего не поможет, — возразил Поттер. — Лучше бы я умер.
Сириус застыл посреди этой суматохи, сжимая от злости кулаки. Он был в ярости. Блэк жаждал броситься сейчас на оборотней, что сотворили подобное с Джеймсом и растерзать тех собственными руками. А затем надавать хорошенько Дамблдору. Вина старика была не меньше чем у Грюма, который отправил авроров на поиски оборотней, даже не озаботившись прикрытием.
— Мистер Блэк, вам лучше уйти. У пациента истерика, — вырвал Бродягу из его мыслей голос одного из врачей.
Сириус кинул последний взгляд на друга и вышел в коридор.
— Доктор, а что будет с Джеймсом?
— Раны не поддаются магическому воздействию, — последовал ответ. — Нам пришлось прибегнуть к маггловским методам.
— Но с ним все будет хорошо? — не унимался Бродяга.
— Мы пытаемся сделать все, что в наших силах.
***
Альбус был хмур. Час назад его кабинет покинули Люциус Малфой с министерскими работниками. Попечительский совет был недоволен положением дел в Хогвартсе. Дамблдору было известно от верных людей, что Малфой поднимал вопрос о его снятия с поста директора школы, но достаточно голосов не набралось. Единственное что Малфою удалось — поднять вопрос с поисками нового учителя для ЗОТИ. Альбус и так собирался этим заняться, поскольку Локхарт вряд ли когда-то вернет память и сможет преподавать. Его поселили в Мунго в отделении для душевнобольных, и колдомедики не дают каких-то надежд на его выздоровление. К счастью, у директора была на уме одна кандидатура.
Послышались шаги и в кабинет вошел Северус.
— Проходи, мальчик мой, — отозвал старик и указал на кресло, напротив. — Ты ведь посетил дом Поттеров, как я просил, — это не было вопросом, а простое утверждение. — Каково самочувствие Лили?
— Ужасное, — со злобой проговорил Снейп. — Она выглядит как живой труп.
Альбус тяжело вздохнул и на секунду прикрыл глаза. Он не переставал себя винить во всем произошедшем. Считая, что его попустительство привело к ужасным событиям.
— Время залечит раны, — наконец проговорил директор.
— Непременно, — не удержался от язвительного восклицания зельевар.
— А как дела у Джеймса?
— Он еще жив, — хмыкнул маг. — Хотя, думаю, Поттер предпочел бы умереть, чем созерцать свою изуродованную тушку в зеркале. Теперь по красоте он может посоперничать лишь с Грюмом.
— Северус! — прогромыхал голос директора. В нем прозвенели металлические ноты, не предвещающие собеседнику ничего хорошего. — Сейчас не время сквернословить. Джеймс повел себя как герой.
Зельевар хмыкнул.
— Ничего с вашим Поттером не произошло. Как обычно ноет и жалеет себя.
— Северус…
— Все с ним нормально, директор. Я побывал в Мунго, как вы и просили, и провел все проверки. Пока ничего конкретного сказать не могу, лишь подтвердить слова врачей. Раны под действием заклинаний или зелий не затягиваются. Пришлось действовать по маггловски — нитками и иголкой. Насчет остального, станет яснее в полнолуние.
— Хорошо, мой мальчик. Можешь идти. И да, держи меня в курсе дел.
— Конечно.
Снейп поднялся и направился к выходу, но его остановил оклик директора.
— Ах да, мой мальчик, передай Лили, что я навещу ее через несколько дней. Ты ведь сегодня навестишь ее?
— Хорошо, — прищурился зельевар. — Может ей передать что-то?
— Не стоит. Я сам поговорю с ней, — Альбус был задумчив.
***
Гарри провел в Больничном крыле практически неделю. На любые его уговоры или даже угрозы, Помфри отвечала резким отказом. Она была непреклонна в своем стремлении держать слизеринца под надзором. Да и к тому же в мерах быстрейшего выздоровления запретила пускать к нему посторонних. Хорошо хоть книги разрешили читать, а то брюнет опасался взвыть от досады. Единственным плюсом от этого было то, что он смог обдумать произошедшее без лишних ушей. Мыслей было много, а вопросов еще больше. Только проблема в том — ответов на них не находилось.
Гарри часами насиловал свою память в попытках что-то вспомнить, но ничего не выходило, лишь голова начинала болеть. Помфри заверяла, что при таком магическом выбросе это нормально. Вот только Гарри чувствовал, что здесь не все так просто. Его одолевали смутные догадки, что от него пытаются скрыть правду. И еще поленьев в огонь сомнений подкидывало отсутствие Лили Поттер. Женщина не навестила его ни разу за эти дни. Непохоже на нее.
На четвертый день к слизеринцу наведался Дамблдор собственной персоной.
— Как ты, мой мальчик? — участливо спросил старик.
Поттер скривился от такого обращения.
— Отлично. Мне еще долго здесь торчать? — Гарри специально прибавил в голос раздражения. Впрочем, оно было не искусным. За семь дней, Больничное крыло очертело слизеринцу. Как и нравоучения Помфри. Притом, хотелось поговорить с Ноттом и Малфоем. Может они прояснят произошедшее и ответят на часть вопросов. Слабая надежда, но она была.
— Поппи заверила меня, что сегодня вечером тебя можно выписывать. Конечно тебе придется еще месяц пить зелья, чтобы быстрее восстановить магию.
Поттер обрадовался. Наконец-то он уйдет отсюда.
— Мальчик мой, я хотел спросить, ни удалось ли тебе чего-то вспомнить?
— Нет, — не врал Герой.
— Но ничего. Может, позже.
— Может, — согласился парень. — Директор, а что вообще произошло? Мадам Помфри мне ничего конкретного не говорит.
Дамблдор медлил с ответом.
— Вы вместе с мистером Ноттом попали в ловушку Волан-де-Морта.
Чем больше Дамблдор рассказывал, тем сильнее у Гарри лезли глаза на лоб. К счастью на лице не отражался его шок. Получалось, что они с Ноттом следили за рыжиком и зубрилой, подозревая их в разгроме комнаты. И попали в ловушку Волан-де-Морта. Далее феерическая схватка с василиском в Тайной комнате. Там же у Гарри произошел спонтанный магический выброс, и он потерял сознание, мимоходом убив зверушку.
«Бред какой-то», — про себя размышлял слизеринец. Он не видел причин следить за гриффами, а уж кидаться тем на помощь — подавно. Но об этом утверждал Нотт, притом уверенно. Нужно срочно его расспросить.
— Ладно, я оставлю тебя, мальчик мой. Поппи тебя скоро отпустит, и ты сможешь посетить прощальный пир. Завтра экспресс отходит от Хогвартса. Ах да, твоя храбрость заслуживает награды. Присуждаю Слизерину сто очков, — добро улыбнулся под конец Альбус. — В Тайной комнате ты показал себя достойным сыном своих родителей. Настоящий Гриффиндорец.
— Я учусь на Слизерине, — возразил Герой, которому не понравились слова старика.
— Одно другому не мешает, — еще одна загадочная улыбка.
***
Больничное крыло, слизеринец покинул под нерадостное бурчание мадам Помфри. Будь воля этой дамочки, она приковала Героя к койке еще на месяц. Но несмотря на всю радость Поттера, поговорить с парнями и Салазаром не удалось. Последнего не обнаружилось на портрете, а спускаться в Тайную комнату брюнет не решился, опасаясь слежки со стороны Дамблдора. Перехватить Нотта тоже не удалось. Постоянно кто-то был рядом и грел уши. А разговор предстоял серьезный, поэтому Гарри не хотел, чтобы у того оказались посторонние свидетели. Единственное что удалось узнать, это то, что Тайную комнату открыла Лиза Поттер, одержимая Волан-де-Мортом. Тот как-то пробрался в Хогвартс и управлял девчонкой. После случившегося у гриффиндорки произошла настоящая истерика и Лили забрала дочь домой. Здесь и открылась причина отсутствия матери. Она была занята состоянием дочери. А к самому Гарри ее не пустил Дамблдор, мотивируя это тем, что слизеринцу не стоит нервничать. Пожалуй, за это Поттер был благодарен старику. Хоть что-то полезное он сделал.