Здесь на столе в пакетах лежали найденные на чердаке предметы: флейта, футляр от нее, обложка безымянной книги, обложка общей тетради, обрывки обгоревших страниц и клочки бумаги. Рядом стоял допотопный коричневый чемодан, в который были сложены вещи Шайгина – книги, аудиокассеты, одежда, пара серых кроссовок. На подоконнике лежало несколько тапочек из игровой.
Следователь устроился за столом, скинул свою дачную панаму и положил атлас на тумбочку. Затем он достал блокнот, папку, разложил перед собой листы бумаги с бланками протоколов, с удовлетворением крякнул и повернул голову к окну. Взгляд его стал задумчивым и отстраненным. Как быстро порой меняется жизнь! За двадцать лет службы пора бы и привыкнуть к таким неожиданностям, да не получается. Каждый раз как снег на голову.
Служебная машина приехала за ним прямо на дачу, куда он отправился на выходные с женой и дочерью. Заметив знакомый «уазик», Стаев набросил на плечо сумку с документами и выбежал за ворота, даже не успев попрощаться с родными, которые ушли гулять к озеру. Бросил соседу: «Передай, пусть к обеду не ждут!» И заскочил в машину.
По дороге опер Сергеев обрисовал ситуацию. Стаев поначалу не поверил – неужели целый отряд? Подумал, ложный вызов, ошибка, шутка. Но когда по прибытии все подтвердилось, Стаев даже поморщился от жжения в груди и схватился за перила крыльца, как если бы у него кружилась голова. Минут пять он сидел на скамье, потирая подбородок и оглядываясь, как человек, попавший в незнакомое место и понятия не имеющий, как он тут очутился.
Все дела похожи друг на друга. Кажется, в Библии сказано: случится то, что уже случалось, будет то, что было. Так в ходе расследования всегда можно выявить общий паттерн и, действуя по аналогии, распутать дело. Но только не в этот раз. Стаев не мог припомнить случаев пропажи такой большой группы детей. И пусть на первый взгляд дело казалось плевым (главный подозреваемый определен, примерное местонахождение отряда известно), что-то не давало покоя Стаеву, словно эта простота была ширмой, скрывающей истинное положение вещей.
Возможно, роль сыграло необычное место преступления. Стаеву еще никогда не приходилось выезжать в детские учреждения. И в этом отношении поездка в «Белочку» стала путешествием в прошлое. С первых же мгновений, как только он прошел через ворота, на следователя накатило волнение, какое испытывает ребенок, входящий в парк аттракционов. Он еще не подозревал, какие развлечения уготовил ему день, но волнение от предвкушения чего-то необычного усиливалось с каждой минутой. Стаев осмотрел места преступления, опросил нескольких очевидцев и, оставив членов своей группы, отправился бродить по аллеям лагеря под предлогом знакомства с топографией. (В конце своего путешествия он и встретил Ивана Павловича.)
Лагерь. Еще тринадцать лет назад он назывался пионерским. Теперь это ДОЛ. Странное буквосочетание. Но хорошо еще, что вообще сохранился. Раньше все лагеря числились на балансе предприятий, а после реставрации капитализма не приносившая доходов статья бюджета вдруг оказалась не нужна учреждениям, которые оказались в жесточайшем кризисе и банкротились одно за другим.
Последний раз Стаев был в лагере больше тридцати лет назад, то есть году этак в семьдесят втором. И было ему в лучшем случае столько же, сколько пропавшим воспитанникам десятого отряда, – около тринадцати. Только тогда все было иначе. Пусть новоявленный капитализм за двенадцать лет не успел сильно отпечататься на облике «Белочки», следов даже позднего «совка» не было заметно нигде. Следователь вдруг оказался в безвременье и подумал, что, если сфотографировать эти унылые корпуса, дорожки, ворота, вряд ли кто сможет точно определить время снимка. Хотя, может быть, это отсутствие маркеров времени и было духом эпохи?
Так чем же отличался пионерский лагерь от постсоветского ДОЛа? Сказать навскидку было сложно. Следователь поднапрягся, но не смог вспомнить ничего конкретного из своего прошлого. Смутные образы выныривали и тотчас пропадали: отряды детей в форменных рубашках и шортах, красные знамена с бахромой, синяя школьная форма, белые фартуки пионерок – вот и все. Неужели память не сохранила больше ничего со времен детства? В разочаровании Стаев пошел по дорожке к главной аллее. Встречи с прошлым не состоялось. Поездка назад во времени оказалась фальшивой.
Возвращаясь, Стаев решил срезать путь, сошел с дорожки на газон и побрел по некошеному лугу, где вперемешку росли и тимофеевка, и борщевик, и гусиная лапка, и сотни других трав. И вот тут совершенно неожиданно его и настигло прошлое! Пройдя несколько шагов, он вдруг остановился, уловив запах – горькое благоухание цветущей полыни, – терпкий до оскомины, до горечи во рту. Аромат сорной травы как будто оказался ключом, открывшим крышку ларца воспоминаний, и потянул за собой целую вереницу почти реальных обонятельных и вкусовых ощущений – приятная сырость общей бревенчатой бани, ядреный запах хозяйственного мыла в больших брусках, дым пионерского костра, пьянящий аромат свежих сосновых поленьев, разваренная соленая перловка с тушенкой, поджаренный над огнем хлеб.