С другой стороны от входа длинноволосая девушка лет девятнадцати играла в «Тетрис», а поодаль молодой человек в зеленых слаксах и клетчатом пиджаке слушал плеер через наушники.
«И дети этих людей читают такие умные книжки! – усмехнулся Стаев. – Нонсенс просто!»
С полчаса стояла необычайная тишина. Новые люди входили, садились и затихали, присоединяясь к общему молчанию и утыкаясь взглядами в пустой экран. Но вот в дверях возникла женщина в темном, как сажа, одеянии с белым шелковым платком на голове и в солнечных очках. Шлейф кружевной черной юбки со сборками почти доставал до пола, а каблуки выбивали уверенную дробь о разбитый паркет. Браслеты, серьги, ожерелье, все из серебристого металла, тускло сверкали в люминесцентных сумерках. Едва она вошла, как от черноты ее одеяний и от глубокого взгляда в зале стало еще темнее, как после захода солнца.
«Траурница!» – тотчас окрестил ее Стаев.
– Здравствуйте! – улыбнулась Леночка. – Как вас зовут?
– А вы, простите, кто сами? – поинтересовалась женщина, снимая солнечные очки свободной рукой. Браслеты тихо звякнули, скользнув вниз.
В глазах ее жила полярная ночь, а в голосе прятался едва уловимый акцент, будто вносимый специально, чтобы подчеркнуть иное происхождение.
Леночка представилась.
– Есть ли кто еще из администрации?
– Пока нет…
– Будьте добры, позовите, пожалуйста, директора, – попросила женщина, и на бледном лице ярче проступили глаза цвета холодной мглы.
Леночка переступила с ноги на ногу, сделала ныряющее движение головой.
– Он сейчас…
– Занят? – Аккуратные темные брови женщины изогнулись. – Ну конечно! Иначе и быть не может. Прошу вас, приведите его.
– Я… я не могу… Мне дано задание…
Леночка зарделась, как от жары, лицо ее заблестело.
– Девушка, меня не интересуют выданные вам задания, – проговорила дама ровно, но с нажимом. – Я хочу видеть директора лагеря. Немедленно!
Голос женщины в черном повысился лишь чуть-чуть, но этого оказалось достаточно, чтобы расшевелить остальных. Бухнул кашлем мужчина с обожженной щекой, захныкал грудной ребенок на руках у недавно вошедшей мамы – и тотчас же весь зал проснулся, загомонил.
– Слышь, ты… – «Браток» вразвалку приблизился к старшей вожатой, крутнул два раза четки на пальце. – Не, по натуре. Она пральна грит. Долго нам тут зависать, а?
– Да ладно вам, молодой человек. Не связывайтесь вы с ними, – махнула рукой женщина в синем халате. – Сказали ждать – значит, нужно подождать. Все будет, и не раз. Но потом.
– Эк ты сказанула, – включился в разговор усач, у которого не хватало двух пальцев на левой руке. – Потом! Когда потом-то? У меня рыбалка накрывается медным тазом…
– Ой, да ну вас, дядечка, – возмутилась полная женщина в цветастом платье. – Нашелся страдалец. У меня вот мать больная дома осталася.
– Мощет, слущилось шево? – прошепелявила старушка в красной шляпке.
– Тю, да шо могет случиться-то? – возразил лысый громила в джинсовом костюме.
– Ой, можно потише, ради бога! – морщась и не отрываясь от экрана ноутбука, шипела бизнес-леди.
– Ёксель-моксель! Хорош галдеть! Задрали вконец, лагерщики дрянные…
Женщина в черном все жгла старшую вожатую мглой антрацитовых глаз. Она вдруг приблизилась к Леночке и выдохнула ей в лицо какое-то слово. Старшая вожатая отшатнулась, чуть не выронив амбарную книгу, а в следующую же секунду испуганной мухой вылетела из зала, теряя по пути остатки фальшивого самообладания. Варя и оба Симченко проводили Леночку изумленными взглядами.
Иван Павлович стоял за приоткрытой дверью служебного выхода и через щель наблюдал за происходящим в зале. Он уже проглотил несколько таблеток успокоительного и был морально готов к выполнению самой неприятной миссии за всю свою педагогическую карьеру. Сделав три глубоких вдоха, он выбрался из своего убежища и вкатился в зал кинотеатра, неестественно улыбаясь.
Стараясь не смотреть по сторонам, Иван Павлович прошел к сцене и развернулся. Улыбка сама сошла с его лица. Наступила нехорошая тишина. Молодой человек в клетчатом пиджаке вытащил наушник из одного уха, девушка с «Тетрисом» оторвалась от игры, а бизнес-леди прекратила печатать. Остальные давно смотрели на директора.
– Дорогие родители, – начал Иван Павлович. – Как вы понимаете, мы не просто так собрали вас в этом зале. К сожалению, у нас не было другого выхода. Хочу сообщить, что десятый отряд, в котором числятся ваши дети…
Стаев вместе со всеми слушал директора «Белочки». Следователь то уважительно хмыкал, то морщился, то усмехался. За свое выступление Иван Павлович заслужил, по крайней мере, аплодисментов, но никто из собравшихся не спешил выражать ему признательность.