Утерла лицо и заулыбалась женщина в синем халате, довольно загэкал лысый громила, а улыбчивая пара снова залучилась искусственным весельем. Объемная дама в цветастом платье крякнула и шлепнулась большим задом на скамейку. Взвизгнула «молния» на сумке, из которой вывалились свертки и сверточки. Хватая первое попавшееся, женщина разрывала пакеты, вынимала их содержимое и заталкивала в себя все подряд: фрукты и сладости, бутерброды и пирожки, печенье и пирожные, запивая все это газировкой. Старушка в красной шляпке подошла к мусорной урне и разом вывалила из сумки все пакеты, свертки и кулечки.
– Ихи-хи, ихи-хи, – бормотала она, то ли плача, то ли посмеиваясь. – Вот вам и учитель! Вот вам и вожатый! Ихи-хи…
Все это время итээрщики, стоявшие в стороне, наблюдали за рабочими с недоверием и удивлением. Наконец «профессор» издал раздраженное «Ай!», повернулся и решительно двинулся к крыльцу кинотеатра, где стояли Стаев и Раскабойников. Дойти до них он не успел.
– Э, ты куда?
Лидер рабочих в два прыжка догнал «профессора» и схватил его красной клешней повыше локтя. Глядя в лицо седовласому, он что-то сказал ему, скаля зубы и энергично двигая губами.
– Как же это? – промямлил «профессор», поправляя очки. – Почему это?
– Послушайте, уважаемый! – перебил его «жженый», щуря глаза без ресниц. – Вы полегче. В последний раз прошу проявить благоразумие и терпение. Дело на мази. Ясно вам? Все ровно. Четко.
Седовласый «профессор» молчал с минуту. Глаза его потемнели за очками. И тут он вдруг издал нервный смешок и запел скрипучим дискантом, неумело дирижируя в такт:
– По ра-а-азным стра-а-анам я-а броди-и-ил…
Все рабочие развернулись как по сигналу. Несколько женщин вскрикнули. Лысый громила издал испуганно-удивленный возглас. Объемная дама в цветастом платье поперхнулась и закашлялась, выплевывая непрожеванные куски. Старушка в красной шляпке произнесла пронзительное «Ой!» и выронила пустую сумку. Остальные глядели на «профессора» так, как будто тот только что отколол жуткую непристойность.
А лидер рабочих крепкой клешней схватил «профессора» за горло и сжал пальцы. Седовласый захрипел. Женщина в вельветке бросилась к мужу. Еще несколько итээрщиков протестующе закричали, а Симченко тотчас бросились на помощь. Им не пришлось вмешиваться. К двоим смутьянам бросился появившийся минуту назад офицер-танкист, что-то сказал, и «жженый» тотчас же выпустил жертву. Напоследок он кинул «профессору» какую-то фразу и отошел довольный.
Рабочие понемногу успокаивались. Дама в тесном платье прокашлялась, вытерла губы и достала зеркальце. Женщина в синем халате разговаривала с сидевшими рядом товарками. Старушка в красной шляпе вздыхала, поднимая глаза к небу. Улыбчивая пара совершала уже, наверное, десятый круг по площадке. Туда-сюда сновал прыткий молодой человек с усиками. Глаза его блестели. Через минуту из толпы родителей выскочил беспалый усач-рыбак и вприпрыжку двинулся по дорожке в сторону ворот, словно вспомнив о каком-то неотложном деле.
«На рыбалку пошел», – пронеслось в голове у следователя.
Стаев хотел подойти к рабочим, поинтересоваться причиной конфликта, но не успел. Когда прозвучала фамилия вожатого, на тяжелом лице Раскабойникова возникло непривычное для него выражение недоумения. Он отстраненно наблюдал за стычкой «жженого» и «профессора» и откликнулся на зов следователя только после второго раза.
– Вожатого зовут Антон Шайгин? – просипел полковник.
– Ну да. А что?
Лицо Раскабойникова – так могло показаться – точно покрылось трещинами, какие можно увидеть на ломающемся льду. Полковник вскрикнул и прижал большой кулак к покатому лбу.
– Ничего-ничего, – с усилием выдавил полковник, резкими жестами поправляя аляповатую гавайку. – Просто так. Уточнил.
Стаев не успел продолжить расспросы, потому что к ним подошел тот самый майор в форме офицера танковых войск.
– Привет доблестной милиции! – врастяжку поздоровался он и протянул руку Раскабойникову.
– И ты тут? – хмыкнул полковник.
– Как видишь. Опоздал чуток. Но уже в курсе. У самого пацан в «десятке».
Раскабойников бросил на танкиста злой взгляд.
– Знакомые все хари, а? – продолжил майор, кивая на толпу родителей. – Почти вся компания в сборе. Как тринадцать лет назад.
– М-м-м? – Стаев наклонил голову. – Что повторяется?
– Водочный бунт, – сказал танкист.
– И что? – Стаев развел руками.
– Ты не знаешь эту историю? – Раскабойников повернулся к следователю. – Ну, ты даешь, прокурорский! Август девяностого. Вспоминай!
– Тогда такой замес был, – продолжил танкист. – И эти на площади были.