Им было бы легче, если бы они были там, рядом с самой драгоценной женщиной, их любимой женой, которая вот уже сутки пыталась произвести на свет их сына. Они были уверены, что сына, уж слишком характерный нрав демонстрировал малец еще в утробе матери.
Они рвались в комнату с упорством диких носорогов, особенно оборотень -медведь. Но на их упорство нашлась сила пострашнее — целая орава оборотниц, во главе со старшей медведицей, бабулей Иветтой. Этот женский батальон твердо защищал подходы к комнате, не позволяя мужчинам даже нос в щель между дверями сунуть.
— Вы свое дело уже сделали, теперь ждите результатов! — с доброй, но строгой усмешкой заявила им бабушка Иветта, когда у Василены начались первые схватки и ее срочно препроводили в спальню, заперев там от мужей. — Теперь сюда войдут только повитухи и мы, фрейлины королевы.
Статус фрейлин пожилые оборотницы присвоили себе сами и очень им гордились. Василена, конечно же, даже не подумала с ними спорить.
И вот теперь эти фрейлины, вместе с парой повитух, заперлись в спальне и держали оборону, утешая нервничающих мужчин короткими заверениями, что «все в порядке» и «всё идет как надо».
Но как же «как надо», если их жена за это время ни разу не закричала!
— Это не нормально! — хватался за голову Нокс, нервничающий сильнее других, ведь именно он был кровным отцом малыша. По крайней мере, они все были в этом уверены. — Все женщины кричат, я знаю! Ведь так?
Он беспомощно посмотрел на побратимов. Те еще сильнее побледнели и слегка спали с лица. Никому из них ранее не доводилось присутствовать на родах, или даже просто рядом с рожающей женщиной. Но общие тезисы об этом процессе знали все.
— Да, — уверенно подтвердил Бьерн, — все кричат.
— Василена не «все»! — огрызнулся Шиан. — Она особенная! Сильная и стойкая…
— Главное, чтобы эта тишина не стала предвестником чего-то плохого… — тихо просипел Арталин, за что едва не был избит остальными нервными мужьями.
От расправы его спас тоненький, но громкий и требовательный писк. Не узнать его было невозможно.
— Ребенок! — выдохнул мужчины в один голос. — Родился!!!
И в едином порыве ломанулись к двери
Василена
Когда мои мужчины загрохотали в дверь, стремясь то ли войти, то ли просто снести со своего пути досадную преграду, я не смогла сдержать улыбки, хотя и рожала в этот момент своего сына.
Над старшей дочерью (боги, у меня дочь!) Уже ворковала бабуля Иветта, пока малышка громко и грозно заявляла о своих правах.
— Дамы, утихомирьте этих окаянных! — распорядилась бабуля, обмывая мою малышку от крови.
Мои седовласые боевые фрейлины во главе с верной бабушкиной подругой Титой, поспешили к двери.
Сквозь звенящий шум в ушах до меня донеслись возмущенные голоса мужей и строгие оборотниц. Уж не знаю, как им удалось, но женщины выдержали оборону.
— Ну вот и все! — радостно воскликнула повитуха, когда второй ребенок наконец-то полностью выскользнул из моего лона. — Мальчик, ваше величество! Маленький принц!
Крик сына, громкий и возмущенный, заглушил ее слова и я обессиленно откинулась на подушки. Пока повитухи заканчивали свою работу, приводя мое тело в порядок, я коршуном следила за тем, что делают с моими детьми. Несмотря на дикую усталость, я даже не думала о том, чтобы расслабиться и отдохнуть. Сперва я должна взять моих детей на руки, приложить к груди, накормить и убедиться, что с ними все хорошо.
— Дайте их мне! — требовательно то ли попросила, то ли приказала, протянув руки к двум тихо покряхтывающим сверткам.
Мои руки слегка подрагивали, когда бабушка Иветта уложила на сгиб локтей малышей, примостив их на моей груди. Я смотрела на крохотные сморщенные личика и не могла оторвать от них взгляд, даже не замечая, как по щекам текут слезы счастья.
Это мгновение не могло сравниться ни с чем! Это было то, ради чего я жила все эти столетия, преодолевая трудности, терпя лишения и борясь за будущее. Жила и даже не подозревала, какое это счастье — взять на руки свое дитя.
А двое — это счастье вдвойне!
Двойняшки были очень похожи, но я сразу поняла, где сын, а где дочь. Моя маленькая принцесса была просто очаровательна! По ее щечке то и дело пробегала едва заметная полоса темных чешуек, указывая на то, что ее драконица родилась вместе с ней. Когда дочь открыла янтарные глазки и внимательно посмотрела на меня, я поняла, что у меня только что оторвали половину сердца, навеки оставив его в крохотных пальчиках малютки.