— Скарлет? — Глаза царя богов вновь из золотистых сделались обсидиановыми. — Дочь Реи?
Гидеон растерянно заморгал. Скарлет — дочь Реи?
— Ты не ее отец? — прохрипел он.
Это объяснило бы то, что у них обоих глаза похожего цвета.
— Нет! — рявкнул Кронос, и в этом возгласе было столько презрения, что, будь оно водой, Гидеона бы попросту смыло с небес. — Еще раз позволишь себе подобное святотатство — и я обещаю: тебя постигнут такие страдания, что свет станет не мил!
«Что так рассердило Верховного бога? — удивился Гидеон. — Почему он оскорбился? Даже если он ей не отец, ему должно было бы польстить подобное предположение. Скарлет — красивая, умная, отважная женщина, называться родителем которой — несомненная честь». Воин невольно стиснул кулаки, хотя и пытался убедить себя, что не злится. По крайней мере, Кронос ему (если, конечно, Скарлет говорит правду и они были женаты) не тесть, что его очень обрадовало. Сабин был женат на дочери Галена, и Гидеон не понаслышке знал, чем может быть чревато подобное родство. «Нет уж, увольте!» — решил он.
— Шлюха-мать родила ее от какого-то смертного, — гневно продолжал Кронос. — Так вот кто был с тобой в машине! Похоже, в последнее время я плохо за тобой присматривал, Ложь. Я знал, что девчонка у вас, но и понятия не имел, что ты увез ее из замка, причем без моего разрешения! Мне бы следовало наказать тебя.
«И снова правда, — понял Гидеон. — Надо как-то осторожно утихомирить его».
«Не мое!» — неожиданно заорал демон. В его словах и тоне, которым они были сказаны, таилась явная угроза небесному владыке. Слава богам, что тот не мог подслушать, что творится в голове у его собеседника.
«Тихо ты!» — мысленно рявкнул он на Ложь.
— Не прощай меня, великий! — «Почему это Кронос тут же не наслал на меня адские муки, как только я назвал его великим?» — удивился Гидеон. Ведь Верховный бог прекрасно знал, что воин употребил это слово как оскорбление. — Как я не сказал, Скарлет не утверждает, что мы были женаты. А я это помню. Я не решил сделать вид, что у меня проснулись к ней чувства, и под этим предлогом выведать чуть больше. А потом я не верну ее назад в подземелье.
— Женаты? Ты и Скарлет? — нахмурился Кронос. — Все знали, что она запала на тебя с первого взгляда, но ни о романе, ни тем более о женитьбе я ничего не слышал.
«Запала на меня? — опять удивился Гидеон. — С первого взгляда?» Мужчину вдруг охватило непреодолимое желание выпятить грудь и колотить по ней кулаками, подобно горилле. «Так, значит, я нравлюсь ей и всегда нравился, а ее мнимая любовь к блондинам — просто показуха», — подумал он. — Слава богам!» Теперь он был уверен: ему не составит труда смягчить гнев Скарлет и завлечь ее в свои сети.
— Ты, случайно, знаешь, кто не мог стереть из моей памяти воспоминания о ней? — спросил он.
Кронос ответил не сразу. Над белой кучерявой поверхностью облака повисла гнетущая тишина. Наконец царь богов облизнул губы и не очень уверенно протянул:
— Нет.
Демон в голове Гидеона заурчал. Кронос только что соврал. Он знает того, кто мог бы провернуть такой трюк. «Но кто же это?» — спросил себя воин.
— Почему…
— Довольно вопросов! — раздраженно отрезал Кронос. — Просто… Держи с ней ухо востро. Она очень опасна. Иначе я бы уже давно с ней разобрался.
«Ты и пальцем ее не посмеешь тронуть!» — едва не заорал Гидеон, несмотря на то что его демон снова заурчал.
Царь богов снова солгал. «Интересно, в чем именно? — спрашивал себя воин. — Про опасность? Или про «разобрался бы»? А может, и про то, и про другое?»
Гидеону не было дела до того, опасна Скарлет или нет. В конце концов, они не чужие друг другу. Может быть. «Но в постель я ее в любом случае уложу, — решил он. — Если это не вернет мне память, то уже ничто не вернет. А вдруг после близости она решит помочь мне и остальным в войне с Галеном и его приспешниками? Это было бы просто прекрасно! Тогда мне не придется возвращать ее в подземелье вопреки данному Кроносу слову. Но ведь для Верховного бога главное — победа, разве нет? Скарлет перебьет врагов, пока они спят, избавив нас от необходимости бросать бомбы, орудовать клинками и палить из пистолетов, и все будут счастливы».
Сценарий, развернувшийся в сознании воина, казался безупречным. «Ну хорошо, одно уязвимое место у него все-таки есть, — вынужден был признаться он, — но столь незначительное, что о нем и упоминать не стоит».
«А говорил, что никогда не врешь себе…» — подумал Гидеон и с силой прикусил язык.