Линда снова сверилась с планшетом.
— Сто тысяч в неделю минимум за восемь недель и максимум за шестнадцать, плюс миллион долларов за каждый уничтоженный пиратский корабль.
Кабрильо сосредоточенно сдвинул брови. Структура платежей покроет расходы, хотя и в обрез. Куда больше его озаботило, что, согласившись, он свяжет себе руки на два месяца и не сможет принять более выгодное предложение, буде такое возникнет. Зато это позволит ему выиграть время, пока бразильские инвестиции не начнут окупаться, а как только до этого дойдет, «Корпорация» снова окажется в барыше. Опять же, Хуан, как и всякий моряк, питал к пиратству глубокое презрение и с радостью помог бы покончить с этим бичом морей.
Судя по прочитанным им публикациям, современные флибустьеры ничуть не похожи на отчаянных парней из легенд. Больше нет бородатых пиратов с повязкой на глазу и попугаем на плече. Нынешние, — во всяком случае, бесчинствующие в Малаккском проливе, о которых он читал, — обычно бедные моряки, вооруженные чем под руку подвернется. Они нападают по ночам и после улепетывают во всю прыть, забирая все, что могут увезти в своих челноках и пирогах. Ну да, разумеется, они убийцы — но отнюдь не таких масштабов, о каких говорила Линда.
Хуан всегда питал опасение, что однажды некий вождь организует пиратов на манер «Корпорации убийц» Лаки Лучано, превратившей разношерстную шайку бандитов в четко отлаженный механизм. Неужто этот день настал? Неужели на арену вышел лидер, убедивший остальных, что, организовавшись, они смогут удвоить, а то и утроить свои прибыли, возвысивший пиратство до такой же смертельной угрозы, как терроризм? Уж невообразимым это ни в коем случае не назовешь. И, сидя за своим столом, Кабрильо ломал голову, не связаны ли оба этих явления воедино. За годы, истекшие после 9/11, источники финансирования террористов по всему миру заметно иссякли. «Возможно, — думал он, — нет, вероятно, что группировки вроде Каиды, обратились к пиратству и прочей противозаконной деятельности, чтобы пополнить свои капиталы».
И эта связь решила дело. Вообще-то Кабрильо и его команда выполняют для правительства США немало секретных дел. И это тот случай, когда работа на частный сектор пойдет во благо американским интересам, избавив Дядюшку Сэма от вмешательства. Он обратил взор на своего вице-президента по оперативным вопросам.
— А он не сообщил, сколько, по их оценкам, там действует пиратских кораблей?
— Конкретных цифр нет, но, судя по расстояниям и времени некоторых атак, они полагают, что как минимум четыре переделанных траулера.
Что эквивалентно четырем миллионам долларов. Деньги вроде бы немалые, но Кабрильо прекрасно знал, насколько быстро «Корпорация» может заработать такую сумму. А если мини-субмарина «Дискавери» получила структурные повреждения, их замена разом спишет два миллиона долларов. Он еще повертел предложение в уме так и эдак.
— Свяжитесь с Хироши и скажите, что мы принимаем контракт с двумя оговорками. Номер один: бонус за каждый затопленный корабль — два миллиона. Номер два: мы оставляем за собой право разорвать контракт в любой момент по своему усмотрению, уведомив их за сутки. — Одна ракета класса «море — море», выпущенная пусковой установкой «Орегона», стоит чуть меньше миллиона долларов. — Далее выйдите на связь с Оверхольтом в Лэнгли, сообщите, что мы затеваем, и скажите, что я предоставлю подробный итоговый отчет через пару дней.
Включив плазменный монитор на своем столе, Кабрильо прокрутил несколько экранов, пока не нашел показывающий местоположение «Орегона», после чего прикинул расстояния в соотношении с радиусом дальности вертолета «Робинсон R-44», упрятанного в потайной ангар под кормовым люком.
— Мы можем отправить его в Сеул по воздуху завтра. Оттуда он может вылететь коммерческим рейсом.
— Никаких проблем. Он сказал Джулии, что не хочет сходить на берег.
Это Хуана удивило.
— Сплавить человека в отпуск можно, но заставить его отдыхать — дудки.
— Меня лишь тревожит, что он слишком много на себя берет. С тех пор как мы спустили его на воду две недели назад, он прошел буквально через пекло.
Будучи председателем, Хуан Кабрильо был единственным членом «Корпорации», знающим личные дела каждого сотрудника в мельчайших деталях. И потому задумался, не нарушит ли конфиденциальность, рассказав Линде, как во времена работы в ЦРУ Эдди два месяца провел в шкуре двойного агента — сперва как тайваньский изменник, жаждавший продать красным китайцам сведения о скоплении тайваньских войск вдоль Формозского пролива, а затем как контрразведчик, ставивший целью дискредитировать группировку китайских генералов, купивших у него информацию. Свои карты он разыграл безупречно, и четверых лучших китайских полководцев перевели на аванпост в пустыне Гоби, а правительство потратило миллионы долларов на постройку фортификационных сооружений против вторжения, которое так и не состоялось. Эта миссия оказалась последней, и после нее Эдди перевели в Вашингтон. Решив умолчать об этой истории, Хуан просто обронил:
— Раз Эдди хочет остаться на борту, спорить с ним я не буду.
— Хорошо, — Линда кивнула.
— А Хиро приводил какие-нибудь подробности касательно нападений?
— В его коммюнике сказано, что он перешлет их, если мы возьмемся.
— Как только они поступят, пусть Марк Мерфи и Эрик Стоун засядут за компьютерную модель, прогнозирующую наиболее вероятное место следующего пиратского рейда, а заодно состряпают легенду, представляющую нас аппетитной добычей.
Юный Мерф — лучший оружейник «Орегона» — заодно обладал качествами заядлой ищейки, замечающей закономерность там, где взгляд профана увидит лишь хаос.
Линда сделала пометки на планшете.
— Что-нибудь еще?
— Пока сгодится. Как только Марк с Эриком определятся, проложите курс и айда вперед.
Кабрильо докурил сигару, трудясь над отчетом Лэнгстону Оверхольту, решив побыстрее покончить с рутиной. Как только черута превратилась в окурок, он загнал отчет в шифровальную программу, уровнем не уступающую используемым УНБ, и по электронной почте отправил его своему старому другу в штаб-квартире ЦРУ. Адреналин все еще бурлил в жилах, и Хуан решил устроить обход судна, хотя столы к ленчу уже накрыли.
И стараясь не бросаться в глаза, обошел весь свой корабль — от сверкающего чистотой машинного отделения, где мурлыкали магнитогидродинамические двигатели, в высокотехнологичный центр управления, расположенный под мостиком, стены которого были буквально сплошь покрыты плазменными дисплеями, через многочисленные оружейные отсеки, «Волшебную Лавку», арсенал, ангар и шикарный жилой отсек, — обмениваясь приветствиями при встрече с членами экипажа. Наведался он и в блистающий безупречно чистой нержавейкой камбуз, где команда поваров, окончивших академию Le Cordon Bleu [5], готовила блюда, достойные лучших ресторанов Нью-Йорка и Парижа. Заглянул и в спа с рядами тренажеров, штанг и гантелей, а заодно и в пользующиеся популярностью сауны. По пути прикоснулся ладонью к одному из четырех черных суперкомпьютеров «Сан Майкросистемс», чтобы ощутить его безбрежную мощь, понимая, что проблем, неразрешимых для него и его операторов, попросту не существует.
И наконец окончательно убедился, что каждая мелочь, каждый дюйм кабелей и трубопроводов, планировка палуб и даже цветовые схемы, родившиеся в его сознании и воплощенные в металле и пластике, пребывают в полнейшем порядке. «Орегон» для него был воплощением не только убежища, но и хорошо вооруженной цитадели.
Но настоящей гордостью Кабрильо преисполнился, вступив на верхнюю палубу. Ибо только снаружи «Орегон» демонстрировал то, что делало его величайшей на свете платформой для шпионских операций. Русские переусердствовали, маскируя свои шпионские корабли под траулеры, что делает их бельмом на глазу, как только они уходят от побережья. ВМФ США для своих шпионских операций использует не поддающиеся обнаружению подлодки, но Кабрильо и его команде этот вариант просто не подходил. Нет, «Корпорации» нужна хотя бы анонимность, а в лучшем случае — откровенная насмешка над любопытствующими.
Именно поэтому морское судно «Орегон» снаружи представлялось лоханкой, старательно избегающей отправки в переплавку.
5
Le Cordon Bleu (Голубая лента) — самая крупная в мире школа гостиничного сервиса и кулинарии.