* * *
«Она убийца моего брата».
«Моя одержимость».
Несмотря на все протесты, Брохан не смог выкинуть богиню из головы. Взбешенный он появился в своей спальне в Падении. Подошел к шкафу и сменил мокрые кожаные штаны на сухие.
То, как Виола его поцеловала… «Я настолько хороша», — сказала она. Да. Да, она такая. Брохан все еще жаждал ее, и сила его желания почти затмевала опасения и защитный инстинкт.
Если бы только он чувствовал ее эмоций. Ее возбуждение. Удовольствие. Неудовлетворенность. Она застыла в его объятиях, прежде чем погрузиться в свои мысли. Что он сделал не так? Или Виола просто притворялась с ним? Вдруг представляла кого-то другого на его месте?
Он прикусил язык. Она всего лишь пыталась манипулировать Броханом. Как манипулировала многими другими до него. Поцеловала… соблазнила его… прежде чем потребовать у него подарить ей целый мир в обмен на обещание попробовать что-то еще.
«Искушение само по себе…»
Но он знал лучше. Знал!
Должно быть кто-то услышал его топот, потому что раздался стук в дверь.
— Брат? Ты здесь?
МакКаден.
Напряжение охватило его с рекордной скоростью, предательство наступало ему на пятки. Поговорить со своим братом всего через несколько секунд после поцелуя с женщиной, которую МакКадден когда-то любил? Как он мог осмелиться?
Как трус Брохан переместился к самому краю Навая… завесе между этой и остальной частью небес. Он взмахнул крыльями и завис в ночном небе. Несмотря на смену местоположения, Брохан не мог выкинуть из головы панику Виолы. Он почувствовал ее также, как и все остальное. Уловка. Это просто уловка. Ей не понравилась мысль о том, что ей отказано в любимце или обожании, вот и все. И все же его охватило беспокойство.
«Сосредоточься». Желания его врага ничего не изменит.
Перед ним простиралась завеса, невидимая и нерушимая. За ней виднелась местность, холмы которой покрывали цветы. Земля, нетронутая злом. Царство, которое он когда-то называл домом. Царство, которое он когда-то называл домом. Всего несколько месяцев назад легионы Посланников сновали по этому району в любое время дня и ночи. Сейчас оно оставалось заброшенным, тысячи солдат вели войну в Преисподней.
Сезон охоты открыт.
Неподалеку маячил еще один Отрекшийся. Кое-кто, с кем Брохан работал и будучи Посланником, и будучи Отрекшимся. Фэрроу. Она была одета в белые одежды их бывших товарищей и напомнила ему Саманту и Ребекку. Тихая. Мягкосердечная. Даже немного кроткая. Он не мог представить, чтобы она совершила что-то, достойное изгнания с небес.
Хотя она и пала с небес по неизвестным причинам, Фэрроу никогда не превращалась в монстра, как любила говорить Виола. Нет, Фэрроу только стала еще красивее. Копна черных волос ниспадала на загорелые плечи. Губы, такие же красные, как и ее алые крылья, и прямые жемчужные белки. Темные, чуть приподнятые глаза оставались полуприкрытыми и выглядели сонными, как будто она всегда была готова лечь спать.
— Что ты пробовала со времени моего последнего визита? — спросил он.
— Я запустила сюда ядерную бомбу. Но по завесе этого не скажешь. — она указала на невидимое пятно. Возможно, она не такая уж мягкосердечная и кроткая. — А как твои поиски? Как прошло с богиней?
Он заколебался, прежде чем ответить. Фэрроу знала о ключе Виолы. Они постоянно сообщали друг другу свои мысли и ошибки — причина, по которой Брохан собирался проводить ее в Нивай, как только отведет туда МакКадена. Теперь он не был уверен, что хочет с кем-то обсуждать богиню.
В конце концов, неохотно признал:
— Теперь она в моем распоряжении.
Отрекшаяся ахнула и подлетела ближе.
— У нее есть ключ, как предполагалось?
— Да. — почему у него появилось чувство, будто он предает Виолу? Из-за единственного поцелуя? он фыркнул от этой нелепой идеи. — Она скрывает его. Пока что.
Во время душа Виола упомянула о временном перемирии. О сотрудничестве, направленном на уничтожение Мидиана и Джозефа. Брохан чуть его не принял. Эти двое планировали для нее что-то плохое, и с ними нужно разобраться. Поскорее.
— Я хочу с ней встретиться. — Фэрроу излучала возбуждение. — Возможно, я смогу убедить ее расстаться с ключом.
В его голове клокотало отрицание. Виола была его пленницей, в его крепости, в его мире. Она принадлежит ему. Сама ее жизнь зависела от его доброй воли. Именно этого Брохан и хотел.
С другой стороны, жизнь МакКадена зависела от этого ключа.
Он боролся с нерешительностью, прежде чем тяжело вздохнул.