— Оставайтесь здесь, — сказал он. — Я скоро вернусь.
Брохан с Виолой переместился в хозяйскую спальню, где увидел неожиданное зрелище. Ее питомец действительно был здесь, прыгая по кровати, как несдержанный ребенок. Когда маленькое существо заметило его, оно застыло, прежде чем принять боевую стойку и обнажить клыки.
У Брохана отвисла челюсть.
— Как? — потребовал он.
Она съежилась и попятилась от него, встав между ним и существом.
— Ты не причинишь ему вред. Пообещай.
Он мысленно вернулся назад. Каждый раз, когда она и дьявольский пес перемещались вместе, она держала это существо в своих руках. В те моменты, когда Виола спускала его с рук, оно оставалось на месте…по крайней мере, пока Брошан следовал за богиней. Но что было в промежутке?
Понимая, что не получит ответов, пока не даст обещание, он сказал:
— Я не причиню ему вреда. Сегодня. — Брохан мог смягчиться по отношению к богине, но не к дьявольскому псу. Хорошие люди умирали из-за этой дворняги.
Виола прищурилась.
— Этого недостаточно. — она поспешила прикрыть животное.
— Как? — повторил он. — Животные, какими бы удивительными они ни были, не могут перемещаться.
— Поверишь, если он оказался по соседству и зашел одолжить сахар?
— Как? — настаивал Брохан.
— Ты не заслужил это знать!
— Ты скажешь мне в любом случае!
Она бросила на него укоризненный взгляд.
— Обязательно кричать? Серьезно, Брохан. У нас гости. — Словно она была последним здравомыслящим существом во вселенной, Виола бросилась на кровать, приземлившись рядом со своим питомцем и подпрыгивая. Они переглянулись, прежде чем прижаться друг к другу. — Кстати, о незваных гостях, ты должен извиниться за нанесенное мне оскорбление. Кстати, кто эта женщина и почему она здесь? Я отчетливо помню, что не приглашал ее на чай.
Он потер свой затылок.
— Ее зовут Фэрроу, и она Отрекшаяся, как и я. Мы планируем вместе отправиться в Нивай.
Виола резко выпрямилась, ее спина стало прямой, как шомпол.
— Войти в Нивай. Вместе, ты сказал? — ее спокойный тон заставил его нервничать.
— Как я оскорбил тебя ранее? — потребовал Брохан, резко взмахнув руками.
— Как будто ты не знаешь.
Он действительно не знал.
— Объясни мне.
— Я твой партнер, если ты забыл. Предполагается, что ты подтверждаешь абсолютно все мои слова.
Она же не серьезно.
— Серьезно, Брохан, если ты не можешь быть хорошим союзником для кого-то, не жди что кто-то станет хорошим союзником для тебя. — она добавила к своему раздражительному тону звуки поцелуя своего питомца. — Итак? Мой малыш в безопасности навсегда или нет?
«Раздражающая женщина!»
— Я не причиню этому вреда, но и помогать не стану. — это признание обожгло язык Брохана.
Виола дернулась, словно ее ударили.
— Этому?
— Женщина…
— Нет. Ни слова больше. — Виола вытянула руку в ожидании. На ее запястье блеснул браслет. — пришло время действовать. Будь добр, убери это отвратительное устройство. Оно противоречит моей свободной воле.
Брохан продолжал стоять на своем.
— Отдай мне ключ, и я сниму наручник.
— Сними наручник, и я дам тебе ключ.
Он… не смог бы. Нет, не стал бы. Может, она и не была злой соблазнительницей, которая лгала, очаровывала и пускала в ход свои уловки против ничего не подозревающих мужчин. Но, возможно, она и была такой. Если он снимет наручник, Виола переместится, заставив его пуститься в погоню… нет.
Он не станет рисковать и делить свое внимание между братом и его женщиной… э-э, своей партнершей. Сначала он все обдумает.
— Просто… оставайся здесь со своим дьявольским отродьем, пока я разбираюсь с гостями. Мы обсудим наручник завтра.
Глава 10
— Мы обсудим этот вопрос завтра, — пробормотала Виола, стремительно пересекая территорию дворца. Пышный сад, как и оазис, ожил буквально за одну ночь.
Под балконом ее спальни выросли трава, деревья и множество цветов. Появились также насекомые и несколько мелких животных. Они, должно быть, были здесь всегда и казались вымершими, как и все остальное.
В первый раз все насекомые и животные разбежалась при виде ее. Почувствовали опасность ее настроения?
С момента приезда МакКадена и Фэрроу прошло несколько дней, но Виола и Брохан так ничего и не обсудили. Даже их дождливую интерлюдию, когда он шокировал и взволновал ее своим благоговейным исследованием ее тела. Или тот факт, что он назвал ее «котенком», прозвищем, которое заставило ее сердце трепетать.