– Теснее не придумаешь! Но я в этой истории стоял сбоку, был сторонним наблюдателем. Если кто-то тебя будет убеждать, что это я познакомил Льва с Юлей, не верь никому! Меня при их знакомстве даже рядом не было. Дело случая! Звезды расположились в определенном порядке, и они познакомились. Был июнь 1987 года, воскресенье. Теплый погожий денек, время – полдень. Как по заказу, все троллейбусы в городе куда-то исчезли. С общественным транспортом в то время были постоянные перебои, такси сроду не поймаешь, частники за поездку такие деньги заламывали, что проще пешком пройтись, чем ползарплаты отдать. Да и негоже молодой девушке в автомобиль к незнакомому мужику садиться: кто его знает, куда он тебя завезет и чем эта поездка закончится! Юля простояла на остановке у КБО целый час, никуда уехать не могла. Тут с крыльца комбината спускается моложавый мужчина спортивного телосложения. Одет по последней моде – джинсовый костюм, на ногах немецкие туфли «Саламандра». Вместо обручального кольца – массивная печатка, из кармашка куртки выглядывает пачка «Мальборо». Мужчина подходит к ней и говорит: «Я работаю в КБО. Мои окна выходят на остановку. Вы уже полчаса не можете уехать? Давайте я вас подвезу в любую точку города. Просто так подвезу, без всяких намеков и благодарностей». Он выгнал из гаража «Волгу» и отвез Юлю прямиком в ресторан, где они просидели до вечера. У сестры в то время был трудный период: она рассталась со своим молодым человеком, уволилась с работы, с каждым днем все больше погружалась в депрессию, а тут принц на белом коне! Не очень молодой, но еще не старый. В пятьдесят один год Лев был в самом расцвете умственных и физических способностей. Зарядку каждый день делал, спиртным не злоупотреблял. Из ресторана он довез сестру до подъезда, посмотрел на окна и говорит: «Петр Черданцев – ваш брат? Значит, это судьба». Так началась их трагическая любовь. Страсть затмевает разум! У сеструхи сразу крышу снесло. Она влюбилась в Карташова безоглядно, как девчонка, готовая за любимым мужчиной пойти на край света. О, о сестре! Посмотри, как она выглядела в двадцать пять лет.
Черданцев достал смартфон, нашел нужную фотографию.
– Симпатичная, правда?
Лаптев счел, что девушка на фотографии самая обычная, без изюминки. Пройдешь мимо – не заметишь.
– Никак не могу привыкнуть, что семейный альбом можно носить в кармане, – вместо похвалы сказал он.
– Перестраивайся! В ХХI веке живем. Технический прогресс идет семимильными шагами. Скоро домашние библиотеки исчезнут, все в смартфоны уйдет. Но вернемся во времена пленочных фотоаппаратов и кассетных магнитофонов! Юля влюбилась. Родители, когда поняли, что у нее и Льва все серьезно, уговаривали Юлю взяться за ум. Но она никого не слушала: «Ну и что, что он в два раза старше меня? Со Львом я чувствую себя как за каменной стеной. Мне интересно с ним, на любую тему можно поговорить». Лев сначала был настроен на ней жениться, но тут Лиля стала между ними стеной, которую ни обойти, ни объехать. Она сразу сказала: «Или я, или эта девка! Ты женишься на ней только через мой труп». Начались скандалы, истерики. Лиля два раза травилась. Ее на скорой помощи в больницу увозили, промывание желудка делали, капельницу ставили. Лев был вынужден начать двойную жизнь: тайком он встречался с Юлей, клялся ей в любви, а по вечерам заверял дочь, что в их жизни ничего не изменится. Лиля с самого первого дня возненавидела Юлю не потому, что она была моей сестрой. Ничего подобного! Она была бы против женитьбы Льва Ивановича на любой женщине. В новом браке у Льва родились бы дети, и Лиля тут же превратилась бы из единственной любимой дочери просто в дочь, в одну из наследниц его состояния. Лиля, повзрослев, привыкла рассматривать капитал, накопленный отцом, как свой собственный, а тут какие-то конкуренты бы нарисовались! Они с Юрой два раза свадьбу переносили, пока Лев не заверил, что жениться не будет. Лев объяснил Юле ситуацию так: «Подожди немного. Лиля родит ребеночка, успокоится, и тогда мы сможем узаконить наши отношения». Сестра согласилась и терпеливо ждала приглашения в загс три года. В 1988 году она забеременела. Лев настоял, чтобы Юля сделала аборт. Мать умоляла ее оставить ребеночка. Говорила: «Юля, рожай! Мы вырастим внука, он тебе не будет обузой». Но нет! Юля слепо верила Льву, и, как оказалось, зря. За три года им обоим надоело встречаться на съемных квартирах, скрывать свои отношения. Юля поставила вопрос ребром: «Если Лиля боится, что я украду у нее хоть один рубль, раздели бизнес на несколько частей, и тогда она не будет иметь к нам претензий». Лев предложил подождать, пока в экономической ситуации в стране не наступит ясность. Наступил 1991 год. Вместо стабилизации экономики грянул августовский путч, и все пошло кувырком, социализм рухнул, в сфере торговли и производства наступил бардак, который сейчас называют периодом первоначального накопления капитала. Юля еще раз потеряла работу, стала вновь погружаться в депрессию. Случайно она познакомилась с мужчиной, который предложил ей выйти за него замуж. Она не нашла ничего лучшего, как поставить Льву ультиматум: «Или я выхожу замуж, или ты женишься на мне». Тот посоветовал не спешить и подождать еще немного. «Но если годы поджимают, – сказал он, – то ничего не жди, выходи замуж, пока зовут». Юля кровно обиделась на него и пошла в загс с нелюбимым мужчиной. Когда Лев стал тяжелобольным стариком, начал выпивать и откровенничать, я выбрал подходящий момент и спросил: почему он в конце 1980-х годов не стал жить с женщиной, которая его искренне любила? Слов нет, после истории с абортом в их отношениях наступило похолодание, но все еще можно было исправить, создать нормальную семью, родить детей. Лев совершенно честно сказал, что тогда, много лет назад, он испугался менять годами налаженный быт и становиться молодым отцом. «Я старел, – сказал он, – а Юля с каждым годом только хорошела, становилась все более и более привлекательной. Зачем же ей жизнь ломать? Со мной не повезло, так пускай с другим мужчиной будет счастлива». Счастья не получилось. В 1993 году Юля родила мальчика с явными признаками ДЦП. Ребенок не мог самостоятельно ходить, нуждался в постоянном медицинском уходе. Лев проявил благородство и взялся оплачивать его лечение, хотя прекрасно знал, что это не его ребенок. Мальчик был так похож на законного мужа Юлии, что никаких сомнений в его отцовстве не возникало. Больной ребенок вновь сблизил Юлю и Льва, и они стали встречаться. Муж терпел-терпел это издевательство и ушел из дома, громко хлопнув дверью. Сейчас у него другая семья, двое совершенно здоровых детей. Мой племянник более-менее поправился, может самостоятельно ходить, выучился на компьютерщика – словом, нашел свою нишу в жизни. Карташов в начале двухтысячных годов предложил Юле сойтись, но она отказалась. И правильно сделала. Лев после шестидесяти пяти лет стал стремительно стареть. Казалось, совсем недавно он был полон сил и планов на будущее, и вдруг что-то в нем надломилось и он начал угасать. Сестру роль сиделки при больном старике не устраивала, но она регулярно встречалась со Львом, даже по ресторанам с ним ездила. В 2008 году Льву Ивановичу поставили смертельный диагноз. Врачи отвели ему год жизни, он протянул почти пять лет. Но это, на мой взгляд, была уже не жизнь. Полгода в одной больнице, полгода – в другой. Месяц дома, и вновь в больничную палату. На свое лечение Лев денег не жалел. Какие только лекарства ему из-за границы не привозили, какие только специалисты его не осматривали! Но тщетно! Жизнь они ему, безусловно, продлили, а с психическим здоровьем поделать уже ничего не могли. Лев, обколотый морфием, впадал в прострацию и становился легко управляемым. Осенью прошлого года он написал завещание, по которому шесть номеров в отеле «Артемида» на Кипре завещал сыну Юлии. О, сын! Фотографию его показать или не надо? С сыном была вот какая история. Когда мальчику было двенадцать лет, он приехал с лечения, открыл дверь своим ключом и услышал, как Юля говорит со Львом по телефону. Они тогда стали подменять личное общение телефонным и могли часами вспоминать, кто был прав, а кто виноват. Племянник встал в прихожей и слышит, как мать говорит в другой комнате: «Я до сих пор уверена: если бы он родился от тебя, то никаких проблем с ДЦП у него бы не было». У племянника были проблемы с конечностями, а с головой у него все в порядке. Он не стал устраивать разборки, хлопнул дверью, словно только что вошел, и стал вести себя как ни в чем не бывало. О подслушанном разговоре он сказал мне только в январе, когда все уже было кончено.