– Это тебе от Омара!
Карташов с размаху дал жене звонкую пощечину.
– А это – от меня!
Он ударил Нину по другой щеке, замахнулся, чтобы продолжить экзекуцию, но Нина не намеревалась безропотно сносить побои.
– Ах так?! – воскликнула она и плюнула в лицо мужу. – Проклятый импотент! Ты, наверное, забыл, что я женщина, а не половая тряпка, о которую можно ноги вытирать?
– Мама, папа, остановитесь!
Супруги обернулись. В прихожей стояла Лиля. Девочку трясло, она была близка к истерике. Лев и Нина разошлись по разным комнатам. Ужинали раздельно. Спать Лев Иванович ушел на просторную лоджию. Ночью он проснулся от нестерпимой духоты, посмотрел на небо.
– Помоги, подскажи! – прошептал он.
В ответ среди тысяч ярких звезд на чернильно-черном небе вспыхнула и погасла Путеводная звезда. Лев Иванович расценил ее появление как добрый знак.
На другой день к нему в машинном отделении багдадской ТЭЦ № 12 подошел Али Азиз, стройный мужчина лет тридцати пяти. Работавшие на объекте иракские специалисты боялись его до дрожи в коленях, советские граждане старались избегать. Али Азиз был сотрудником пятого управления Мухабарата – контрразведки, занимающейся наблюдением за иностранцами. Поговаривали, что он родственник Тарика Азиза, ближайшего соратника Саддама Хусейна, члена Совета революционного командования Ирака – аналога Политбюро ЦК КПСС. Али никогда не отрицал своего родства с Тариком Азизом, но отношения к высшему государственному чиновнику не имел. Тарик Азиз родился в ассирийской семье католиков-халдеев на севере Ирака. При рождении его звали Михаил Юханна. Став самостоятельным, будущий государственный деятель сменил имя и фамилию, чтобы не выделяться в мусульманской стране. Али Азиз родился в одной местности с Тариком Азизом в арабской семье, исповедовавшей католицизм. Место рождения, вероисповедание и фамилия сделали свое дело: даже некоторые сотрудники Мухабарата считали Али племянником Тарика Азиза.
– Что, Лев Иванович, наступили мрачные времена? – спросил Али на хорошем русском языке.
– Да нет, все в порядке, – не стал посвящать постороннего в свои дела Карташов.
– Пальчик загноился, нарыв вылез наружу – это неприятно, но не смертельно. Ты, Лев Иванович, в уныние не впадай. Такие специалисты, как ты, нужны Ираку. Сегодня из нашего МИД в посольство СССР поступит просьба отнестись с пониманием к информации о твоей супруге. А что касается нарыва, так мы его вскроем, гной выдавим, рану прочистим.
Али обернулся, осмотрел пустой зал и тихо, очень тихо сказал:
– Стены имеют уши, а иногда – даже глаза.
Лев Иванович слегка кивнул: «Намек понял».
– Вышел новый альбом «Назарета», – обычным голосом сказал Али. – Прекрасная музыка, бесподобный проникновенный вокал Дэна Маккаферти. Советую послушать на досуге. Понравится!
Не прошло и часа, как Карташова пригласил к себе Куратор-младший.
– О чем вы говорили с Али Азизом? – строго спросил советский контрразведчик.
– Он посоветовал послушать новый альбом «Назарет».
– Странно. Почему он подошел именно к вам? Вы уже обсуждали с ним новинки западной рок-музыки? Напишите объяснение, в котором максимально подробно изложите суть разговора, не было ли в нем двусмысленных намеков или неуместных расспросов. Али Азиз – человек непростой.
– Все на стройке знают, что он сотрудник Мухабарата и родственник Тарика Азиза. Почему он решил поговорить со мной – понятия не имею.
Куратор-младший записал информацию, полученную от Карташова, в блокнот. После слова «Назарет» поставил восклицательный знак, что означало «Внимание! Тексты песен надо перевести и проверить, нет ли в них антисоветских высказываний».
Через два дня Льва Ивановича вызвал Куратор.
– Экономический отдел посольства СССР решил не прерывать вашу командировку. Работайте, Лев Иванович, но за женой присматривайте! Как бы она себе нового друга не нашла.
– Нового? – не понял Карташов. – Старый куда делся?
– Сантехника Омара сегодня утром арестовали за государственную измену. Коллеги из Мухабарата намекнули, что он работал на английскую разведку, но это, конечно, чепуха. Что ценного мог сообщить простой сантехник англичанам? Сколько раз в день он унитазы в Русском городке прочищает?
На объекте Карташов увидел Али, встретился с ним взглядом, слегка кивнул: «Спасибо! Выручил». Азиз повернулся к арабскому бригадиру, похлопал его по плечу и громко по-русски сказал: «Друзья познаются в беде!» Бригадир ни слова не понял, но согласно закивал головой. Проявлять признаки недовольства поведением сотрудника Мухабарата было опасно. Если родственник Тарика Азиза решил покуражиться, перейти на русский язык, то почему бы нет?