1 октября 1980 года 60 иранских бомбардировщиков «Фантом», сопровождаемые истребителями прикрытия «Томкэт», атаковали промышленные объекты в Багдаде. Два звена «Фантомов» нанесли удар по ТЭЦ № 12. В результате авианалета главный корпус ТЭЦ был разрушен, погибли 36 иракских строителей и один советский специалист. Более ста рабочих получили ранения. Досталось и Льву Ивановичу. 500-фунтовая авиабомба Мк.80 взорвалась у него за спиной. Ударной волной Карташова сбило с ног. Превозмогая боль, он вздохнул, но пробитые осколком легкие не наполнились воздухом, со стороны спины раздалось хлюпанье и шипение. «Пневмоторакс! – догадался Карташов. – Если не заткнуть рану на спине, то я умру от удушья». В критической ситуации сознание советского энергетика работало четко, как часы. Лев Иванович вспомнил, как в Москве перед командировкой прошел курс травматологии и неотложной медицинской помощи. С трудом поднявшись на колени, он подозвал окровавленного иракского рабочего.
– Закрой ладонью рану на спине! – приказал Карташов.
На войне случается много чудес. Арабский строитель, знавший по-русски всего с десяток слов, в точности выполнил указания Льва Ивановича и до приезда скорой помощи не давал воздуху выходить через отверстие на спине инженера. В автомобиле скорой помощи смуглая немолодая медсестра вколола Карташову морфий, и он отключился. В сознание Лев Иванович пришел только в госпитале.
Говоривший по-русски врач сообщил:
– У вас проникающее ранение правого легкого со стороны спины и два осколочных ранения правой ягодицы. Мы провели операцию, удалили осколки. Если осложнений не будет, то через пару дней переведем вас из реанимации в общую палату.
– Быстро что-то, – удивился Карташов. – Всего два дня – и в общую палату?
– Госпиталь перегружен, очень много раненых.
В общей палате Карташова навестил представитель посольства.
– Министр энергетики Ирака обратился в Совет революционного командования с просьбой перевести вас из гражданской больницы в Главный госпиталь республиканской гвардии. Саддам Хусейн удовлетворил просьбу. Завтра вас перевезут на новое место, где вы продолжите лечение.
– Мне, конечно, льстит, что президент Ирака лично принял участие в моей судьбе, но почему бы меня не забрать в госпиталь при посольстве, где за мной будут присматривать советские врачи?
– Во-первых, – тихо сказал дипломат, – мы находимся на Ближнем Востоке, где законы гостеприимства священны и неприкосновенны. Отказавшись от дальнейшего лечения в Главном госпитале республиканской гвардии, мы нанесем оскорбление руководству баасистской партии и лично товарищу Хусейну. Во-вторых, больше половины врачей в госпитале республиканской гвардии получили образование в Советском Союзе. Согласитесь, было бы странно, если бы мы не доверили ваше дальнейшее лечение врачам, получившим дипломы в Москве и Ленинграде. За семью не переживайте. Консульство окажет вашей супруге любую помощь.
10 октября Карташова как ценного иностранного специалиста, пострадавшего при защите интересов иракской революции, перевезли на бронированном автомобиле в Главный госпиталь республиканской гвардии. Согласно распоряжению главврача госпиталя Карташова поместили в корпус «Д», в котором лечение и реабилитацию проходили военнослужащие в звании не ниже полковника. Кроме старших офицеров и генералов республиканской гвардии, право на лечение в корпусе «Д» имели сотрудники разведки в звании не ниже майора и руководители БААС, связанные с армией или военно-промышленным комплексом. В новом госпитале Льву Ивановичу досталась двухместная палата на первом этаже с телевизором и кондиционером. Два дня он жил один, на третий в сопровождении санитаров пришел заросший густой щетиной худой мужчина неопределенного возраста в больничной пижаме. Незнакомец сел на кровать, что-то сказал по-арабски. Санитары, почтительно поклонившись, удалились, прикрыв за собой дверь.
– Что, Лев Иванович, соседями будем? – спросил по-русски небритый господин.
Несколько секунд Карташов пребывал в недоумении, потом догадался, кто сидит напротив, и радостно воскликнул: