– Послушай, что она пишет: «Мое прошение о досрочном отъезде из Ирака удовлетворили. 27 октября я возвращаюсь в Советский Союз. Лиля поедет со мной. Вернешься в Свердловск – пойдем в суд и оформим развод. Это вопрос решенный и обсуждению не подлежит».
– Лев, ты побледнел, как покойник. Я не пойму, в чем суть проблемы: ты боишься остаться без квартиры или потерять дочь? Твоя Лиля – уже взрослая девочка и сама может решить, с кем из родителей остаться после развода.
– Если я пробуду в Ираке до конца контракта, до лета следующего года, то у жены будет полным-полно времени настроить дочь против меня. Лиля – еще ребенок с неустоявшейся психикой. Надавит на суде, и дочь попросит оставить ее с матерью. Если Лиля воспротивится, то жена вызовет в суд свидетелей, которые подтвердят, что я никудышный отец, развратник и пьяница. Вся родня жены будет на ее стороне. После развода, если Лилю оставят с женой, мне придется распрощаться с квартирой и переехать в общежитие. Обидно, конечно, лишиться нажитого имущества только потому, что у тебя жена гулящая, но ничего не поделать!
В палате работал кондиционер, было прохладно, но Карташов взмок, как в бане.
– Если я решу, – продолжил он, – не откладывать дело в долгий ящик и немедленно поеду следом за женой в Союз, то мне придется досрочно прервать контракт. Краткосрочный выезд в СССР по семейным обстоятельствам в нем не предусмотрен.
– Иракский народ не может лишиться такого специалиста, как ты! – жестко, почти официальным тоном, заявил Али Азиз. – Ты нужен Ираку, Лев! Особенно сейчас, в разгар войны, когда все иностранные специалисты наперечет. Ни о каком выезде в СССР не может быть и речи. ТЭЦ № 12 надо будет восстанавливать.
Прервав контрразведчика, в палату вошел солдат республиканской гвардии, доложил Азизу о звонке на телефон главврача.
– Лев, иди в приемную главврача. Через десять минут твоя дочь перезвонит.
Карташов пулей домчался до приемной, сел напротив телефона и замер в ожидании звонка. Секретарь главврача налил русскому гостю пиалу зеленого чая, сказал что-то ободряющее по-арабски. Звонок раздался неожиданно. Лев вздрогнул, посмотрел на секретаря. Тот кивком головы разрешил снять трубку.
– Папа! – раздался взволнованный голос Лилии. – Я не хочу уезжать! Сделай так, чтобы мама уехала одна.
– Лиля, я постараюсь, вызову консула, поговорю с ним. Успокойся, доченька. Все будет хорошо, ты останешься в Багдаде.
Девочка на том конце провода по голосу отца поняла, что он ничего не сможет сделать. Карташов услышал, как дочь всхлипнула.
– Ты откуда звонишь? – спросил Лев первое, что пришло на ум. – Из школы, от директора? Лиля, как мама собирается уехать, если авиасообщение с Союзом еще не возобновили?
– На автобусе нас увезут в Дамаск, оттуда самолетом в Москву. Папа! Мама намекает, что у меня будет другой отец. Я не хочу другого, я не хочу к бабушке! Она не любит меня, постоянно придирается, говорит, что я недоразвитая. Сегодня же выпишись из госпиталя и отбери меня у мамы! Пожалуйста!
Лиля зарыдала, трубку взяла директор школы.
– Лев Иванович! В посольстве уже оформили документы на выезд вашей супруги и дочери в СССР. Не делайте необдуманных поступков, лечитесь!
Карташов вернулся в палату и зарыдал, не стесняясь Али.
– Ничего нельзя исправить! – простонал он. – В следующий понедельник она увезет дочь в Союз.
– Если гангрена поползла по телу, то вскрытием гнойника ее не остановишь, – философски изрек Азиз. – Гангрена не лечится, от нее одно избавление – ампутация!
Лев Иванович вытер слезы, посерьезнел.
– Странно вот что, – продолжил Али. – Обычно неудовлетворенные семейной жизнью европейские женщины теряют контроль и ударяются во все тяжкие после сорока пяти лет, а твоей жене всего тридцать девять. Рановато она с катушек съехала.
В голове Карташова прозвенел тревожный звонок – он не говорил Азизу, сколько Нине лет.
«Я у него на крючке, – осознал Лев Иванович. – Али знает о моих проблемах не хуже меня самого. Ну и черт с ним! Ради дочери я пойду на все, даже на сотрудничество с иракской разведкой. Только что они от меня смогут узнать, если я им и так, без вербовки, оборудование на багдадских ТЭЦ налаживаю».
– Перед хирургической операцией принято спрашивать согласие на ампутацию. Подумай, Лев! Отрезанную руку назад не пришьешь.
– Я согласен. Мне надо написать расписку?
– Зачем? – удивился Али. – Никаких расписок не надо. Я действую в интересах народа Ирака. Твоя супруга в данный момент представляет опасность для развития энергетики нашей страны. Мой долг – опасность устранить и обеспечить тебе нормальные условия работы.