24 октября Нина Карташова собрала все имеющиеся в семье наличные динары и поехала на близлежащий рынок, приобрести подарки родственникам и друзьям. Как только она вошла в прохладу крытого базара, к ней подскочил шустрый паренек, торгующий косметикой.
– Мадам! Только для вас, духи «Шанель» из Франции! Оцените аромат.
Торговец брызнул из пульверизатора Нине в лицо. Она отмахнулась от капелек жидкости, но мельчайшие частички вдохнула и почувствовала, что теряет сознание. Торговец духами не дал ей упасть, подхватил, усадил на лавочку около прилавка с тканями.
– Солнечный удар! – объяснил он состояние покупательницы. – Сейчас посидит и придет в себя.
Как по заказу, за покупками на базар заехала бригада скорой помощи. Врач осмотрел Карташову и принял решение доставить ее в больницу. В салоне скорой помощи санитар, штатный сотрудник военно-медицинского управления республиканской гвардии, сделал Нине укол в руку, вставил в вену капельницу. Потерявшую сознание женщину доставили не в больницу, а в Русский городок. Через час она скончалась. Посольский врач осмотрел тело и поставил диагноз «острая сердечная недостаточность». На основании заключения врача и документов, предоставленных бригадой скорой помощи, в консульском отделе посольства СССР вынесли заключение о смерти гражданки Карташовой Н. А. по естественным причинам. Вскрытие тела решили не проводить. В воскресенье к Карташову в госпиталь приехал сотрудник посольства. Выразив соболезнования, он поинтересовался, кто будет забирать тело в Москве. Лев Иванович, узнавший о смерти жены в день ее гибели, уже продумал этот вопрос и распорядился похоронить жена на христианском кладбище в Багдаде.
– Пусть вам не покажется циничным, – сказал Лев, – но я не собираюсь оплачивать доставку тела из Москвы в Свердловск. После кончины супруги для меня наступили трудные времена, каждая копейка на счету. Родственники жены ее тело в столицу встречать не поедут. Похороните Нину здесь, в Багдаде. Так будет лучше для всех.
Дипломат спокойно выслушал решение Карташова, но попросил оформить его в письменном виде. Лев Иванович дрожащей рукой написал заявление на имя посла, поставил подпись.
– До сих пор в себя не могу прийти, – извиняющимся тоном сказал он. – Столько лет мы прожили душа в душу, и вот… У меня к вам будет одна просьба – присмотрите за дочерью, пока я не выйду из госпиталя.
– Не волнуйтесь! Лилю до вашего выздоровления забрала в свою семью завуч школы. Девочка ни в чем не будет нуждаться. В случае необходимости посольство всегда придет на помощь.
Нину Карташову похоронили в Багдаде. Дочь на похоронах не проронила ни слезинки.
14
В начале ноября Карташова и Азиза переселили на второй этаж, в двухместную палату с лоджией. Вопрос с курением был решен. На первом этаже приходилось выходить во двор, так как окна с пуленепробиваемыми стеклами не открывались. Покурить, сидя на подоконнике, было нельзя. В новой палате была благодать – после ужина дыми на лоджии сколько хочешь.
Лев Иванович быстро привык к больничному ритму жизни. После подъема дежурный медбрат проверял у больных температуру, делал предписанные врачом уколы. Перед завтраком больных осматривал лечащий врач, выписывал направления на процедуры. До обеда Карташов и Азиз лечились, потом отдыхали. В 16 часов медицинский персонал расходился по домам, в госпитале оставалась только дежурная смена. Больные, предоставленные самим себе, начинали бродить из палаты в палату, проведывать знакомых. Азиз, если не было гостей, после обеда рассказывал Карташову о жизни в Ираке, о причинах ирано-иракской войны, о революции. В шестом часу вечера, с наступлением сумерек, шторы в палате задергивали в целях светомаскировки. В 18.00 в госпитале был ужин, потом больным предоставлялось свободное время. Азиз настраивал радиоприемник на волну Би-би-си, слушал новости из Лондона, потом искал музыкальные передачи. Послушать западный рок к Али приходили больные со всего корпуса. Волей-неволей Лев Иванович приобщился к современной рок-музыке, стал отличать «Назарет» от «Юрай Хип». Наблюдая, с каким восторгом арабы слушают запрещенную западную музыку, Карташов лишний раз убедился, что запретный плод сладок. Как-то Лев Иванович поинтересовался у соседа, где он так хорошо научился говорить по-русски. Азиз ушел от ответа, а мог бы рассказать много интересного. В шестнадцать лет Али прошел жесткий отбор и был зачислен в школу подготовки разведчиков, специализирующихся на работе в странах Восточного блока. Полтора года молодой арабский разведчик стажировался в Министерстве государственной безопасности ГДР, затем под видом обычного студента два года учился в МГУ. Благодаря природным способностям Азиз в совершенстве освоил русский язык, неплохо говорил по-немецки. Вернувшись в Ирак, он быстро пошел вверх по служебной лестнице. Специализацией его была работа с советскими гражданами.