В августе Лев Иванович пошел в отпуск, купил путевку в санаторий в Крыму. Присматривать за квартирой остался Борзых.
– Юра, свинарник в квартире не разводи! Чтобы к моему приезду порядок был точно такой же, как сейчас.
Лев Иванович вручил ключи от квартиры и укатил с дочкой поправлять здоровье. Оставшись один, Борзых прошелся по пустой квартире, прикрыл межкомнатные двери в маленькие комнаты.
– Остальное – мое! – воскликнул он.
От перспективы две недели распоряжаться благоустроенной квартирой захватывало дух. Главная проблема советского юноши – где уединиться с понравившейся девушкой – была решена. У Юры были две знакомые девушки, уже познавшие радость взрослой любви. К каждой из них Борзых в свое время подкатывал, но оставался ни с чем: пригласить девушку было некуда, денег в кармане сроду не водилось, и вдруг, как по мановению волшебной палочки, у него появилась и квартира, и приличная сумма денег. Две недели Борзых прожил как в раю. Дома почти не появлялся. «Работы много!» – объяснил он родителям. За день до приезда Карташова Юра навел в квартире порядок, выпроводил загостившуюся подругу, налил полбокала виски, выпил в одиночестве и решил, что рано или поздно добьется такого же благосостояния, как Лев Иванович.
«Трехкомнатная квартира, автомобиль, импортная аппаратура – о чем еще можно мечтать? В лепешку разобьюсь, но буду жить так же, как Карташов».
По возвращении Лев Иванович спросил:
– Потери?
– Бутылка виски и простыня. Так получилось. Я припозднился, слышу: в подъезде подозрительный шум. Подумал: «Вдруг воры залезут?» И решил остаться на ночь. Постелил на диване, спал беспокойно, ворочался, простыня порвалась.
– Соседи жаловаться не будут? Тогда виски и простыню спишем как безвозвратные потери.
Лиля начала преображаться еще весной, но Борзых этого не замечал. Каждый день он видел дочь Льва Ивановича в домашнем халате, а иногда и без него, и пропустил тот момент, когда Лиля из невзрачной плоскогрудой девочки превратилась в девушку с приятными формами. Увидев Лилю после отпуска, Борзых был поражен. Ему показалось, что Лиля за две недели повзрослела на пару лет. Но как бы ни преобразилась дочь Карташова, переводить отношения с ней в новое русло Юра не собирался. Лиля во время отпуска изменилась не только внешне, но и внутренне. На пляже взрослые парни не сводили с нее глаз, предлагали вместе поплавать, поиграть в мяч, угощали мороженым. Отец бдительно следил за Лилей, не дал дочке переступить грань дозволенного. Вернувшись в Сибирь, Лиля обнаружила, что она за лето повзрослела, а Юра и Петя остались дворовыми мальчишками, целоваться с которыми – ребячество, никчемная потеря времени. Распутная мамашина кровь настойчиво подталкивала Лилю к взрослой жизни, полной интима и захватывающих приключений.
19
Наступил сентябрь. Лиля пошла в девятый класс, Юра – в десятый, Петя перешел на второй курс техникума. Жизнь подростков, их родителей и всего населения многонациональной Сибири шла неспешно, размеренно, тягуче, без рывков и ярких событий. Борзых в свободное время работал в домашней студии звукозаписи, Петя объезжал уличные киоски, передавал продавцам кассеты на реализацию, получал от них выручку за левые записи. В октябре спокойная денежная жизнь пошла под откос. Начало положила Лиля. Она пришла к отцу на работу, увидела приемщика заказов Мамедова и влюбилась в него без памяти. Тот не стал отвергать чувств дочери начальника, начал с ней встречаться. В будний день, когда Борзых приготовил аппаратуру для записи, в дверь квартиры Карташовых позвонили. Лиля, вопреки запрету отца, открыла. На пороге был Мамедов с бутылкой шампанского. Юра ничего не мог поделать. Тайна Льва Ивановича была раскрыта – гость прошел в комнату, увидел три магнитофона, соединенных проводами, и все понял.
– Вот, оказывается, где левые записи изготавливают! – притворно удивился Мамедов. – Недурно придумано – за один заход три пленки писать.