Ублюдочный садист.
Я даже не мог смотреть, закрыв глаза и крепко стиснув зубы. К сожалению, мои демонические чувства все еще были настроены. Лезвие высвободилось, вращаясь из конца в конец, задевая плоть моего бедра острым жалом, но ничто не было таким болезненным, как удары плетью.
— Тебе нужна практика, — заметил Ладья, зевая.
— Возможно, ты прав. Мы должны привести сюда кого-нибудь из этих английских рабов и показать им, как выглядит настоящая боль.
Меня затошнило от его небрежного упоминания о людях, которых они порабощали на земле. Хотя я недолго жил в этом мире, я все еще надеялся, что Ксандер и Купер найдут способ остановить сводящие с ума пытки невинных. Я мысленно рассмеялся. Теперь я был мягким плюшевым мишкой. Все из-за влияния Ани, полагаю. Она заставила меня захотеть быть лучше. Она заставила меня… надеяться.
Я никогда больше ее не увижу, если только это не было из-за того, что она была прикована и находилась под контролем этих двух придурков. Нет. Бл*ть.
Я посмотрел вниз, туда, где тесак задел мое бедро, и теперь по моей ноге стекала темно-красная кровь. Потом я рассмеялся над Обезьяной.
— Ты бросаешь, как чертова девчонка.
— Обезьяна, — предупредил Ладья.
Но Обезьяна был взрывоопасным, ему нравилось причинять боль и пытать. Идеальное сочетание для такого демона, как я, который хотел умереть.
Обезьяна схватил еще один тесак, прицелился на долю секунды и бросил. Сосредоточив все свои чувства на лезвии, я переместил ногу и тело вправо в идеальный момент. Топор вонзился в середину бедра. Лезвие было таким же острым, как я и ожидал, рассекая плоть до бедренной артерии.
Кровь, вязкая и горячая, брызнула и полилась из моей ноги.
Да.
— А теперь посмотри, что ты наделал, — сказал Ладья. — Ты сломал свою игрушку.
Обезьян уставился на него так, словно не мог поверить в то, что произошло. Теперь меня уже было не спасти.
Мрачно усмехнувшись, я покачал головой.
— Слишком просто.
— Нет! — закричал Обезьяна. Как капризный ребенок. — Ты не можешь умереть! Я еще с тобой не закончил!
— Чертов придурок, — пробормотал я, закрывая глаза и наслаждаясь сладким блаженством, пока моя жизненная сила иссякала.
Окончательно. У меня был бы покой. Я хотел Аню больше, но если я не мог заполучить ее, я согласился на Дом Душ. Что угодно, лишь бы выбраться отсюда и, возможно, уберечь ее от этих двоих.
— Нет!
В то время как Обезьяна выкрикивал свое явное недовольство тем, что ее обманули, я позволил своим мыслям блуждать, вспоминая о ней. Мой истинный рай. Такая чувствительная душа, она обвела меня вокруг пальца своей добротой и верой в лучший мир. Я был так измучен, что не мог смириться с тем, что такое место существует. Но затем она осветила мой мир изнутри, распространила свое пламя в темноту моего сердца и прогнала тени.
— Аня, — пробормотала я, холод охватил меня. Крики принца отдалились еще дальше, когда мое тело стало легким. Я сосредоточился на том, чтобы отстраниться и покинуть свою оболочку, пытаясь разорвать последнюю нить своей жизненной силы.
— Аня, — снова прошептал я, желая, чтобы ее имя было последним словом, слетевшим с моих губ, когда я перехожу в рай, надеясь, что однажды увижу ее снова. Да. Надеясь. Полагаю, то, что они говорят, правда. Ни одна душа не слишком проклята, чтобы быть спасенной. И нет сердца, слишком черного, чтобы биться снова. Ибо мое стучало, как барабан, при виде того, как она плывет передо мной.
Подобно миражу, белый свет исходил от входа в пещеру. Должно быть, у меня галлюцинации, как, говорят, бывает на пороге смерти, потому что следующее видение, которое я увидел, было невозможным. Гортанное карканье Пака эхом отозвалось в зале. Воспоминание о моей бедной птичке пришло попрощаться. Как это мило с его стороны. Проклятая птица.
Аня, с кинжалами в обеих руках и в полной броне, широкими шагами шла по коридору, ее голубые крылья были полуоткрыты. По обе стороны от нее стояли Ксандр и Джордж — зеркальные отражения мстящих золотоволосых охотников. Источником эфирного света был сам Уриэль, сияющий силой, как фосфоресцирующая бабочка. Бабочка, которая выглядела очень взбешенной и хотела все испортить. Шагающий рядом с ним — все это, казалось бы, в замедленной съемке, кружащейся в моей голове под мелодию Led Zeppelin — был Аксель, одетый в футболку Guns N’ Roses и вооруженный Глоком, рядом с Уофлриком и Густавом, оба из которых несли варварские боевые топоры своих вестготских дней. Наконец, замыкающим был охотник на демонов Джуд рядом с моим братом Максимусом. Теперь я знал, что у меня галлюцинации. Ни один из них никогда не придет, чтобы спасти мою задницу. Это был самый сюрреалистичный, но самый приятный мираж, отправивший меня в загробную жизнь, которую я только мог себе представить.