– Какие невеселые перспективы, – поморщился я. – Но это в любом случае наши дела.
– Ваши, – с готовностью согласилась мара. – Так и есть. И говорить о них нечего. А вот что с нашими делами, с твоими и моими? Клятва прозвучала, время идет, я жду.
– Слово ведьмака нерушимо, – с достоинством произнес я. – Для того и позвал. Я готов отдать тебе человека.
– На потерзать? – сразу же уточнила мара. – Или?
– Или, – твердо сказал я. – И тело, и душу. Хотя тело тебе, конечно, без надобности, но тоже можешь забрать.
– Ты же понимаешь, ведьмак, что лишаешь этого человека посмертия? – уточнила мара. – Одно дело пить ночные страхи того, на кого ты меня навел, и совсем другое то, что сейчас предложено.
Вот ведь зараза какая. Все верно просчитала, поняла, чего ради сюда Виктория пришла, и теперь на нее давит, чтобы вызвать эмоции, за которые можно уцепиться. Мара – она как клещ, ей главное впиться, а дальше дело техники. Причем она знает, что мне прекрасно известны все нюансы таких сделок. Нет там никакой разницы, что так дело грязное, что эдак. И будь я человеком, за подобные штуки пришлось бы, наверное, отвечать где-то там, за жизненным пределом. Потом, когда помру. А может, и раньше. Та же мара после припрется во сне и начнет стращать, показывая последствия договора с ней, чтобы до кучи твою душу тоже к рукам прибрать. Ну или что там у нее на самом деле? Щупальца, ложноножки…
Только вот с ведьмака взятки гладки, я это в книге еще когда прочел. Обычная сделка двух обитателей Ночи. Один делает, второй платит. Вот и все. Главное – условия сделки соблюдать, потому как Покон есть Покон. Слово дадено, слово сполнено.
Виктория встала с табурета, хотела что-то сказать – и не смогла. Она еще пару раз открыла и закрыла рот – тот же результат.
Оно и понятно – зелье немоты именно такой эффект и вызывает. Еще с минут пятнадцать девушка будет точно как золотая рыбка – дышать может, глазами хлопать тоже, даже кое-какие желания исполнять, но вот в беседу вступить не получится.
И очень хорошо, а то она таких дел наворотить может, что волосы дыбом встанут. Она ведь для чего ко мне напросилась? Чтобы на себя принять ответственность за то, что я сейчас делаю. Чтобы на мне этого долга перед марой и Мировым Разумом не висело. Вот такая она, эта самая Виктория. Хочет быть честной и передо мной, и с самой собой, чем выгодно отличается от своих коллег. Может, еще и поэтому я решил ей помочь.
Только фиг ей, не люблю я подобной жертвенности. Ведь сожрет ее мара и не подавится. Само собой, ей только в радость еще на одну людскую душу присесть, к ней присосаться и вытянуть, как газировку из стакана через трубочку.
Так что обойдутся, причем обе сразу. Все будет так, как я захочу.
Кстати, я думал о том, чтобы ей на самом деле защитное зелье дать, но не стал. Зачем? Здесь ее мара тронуть не посмеет, она моя гостья, Покон не велит. Ну а я сам под защитой Мораны. Если она хочет рискнуть и устроить праздник непослушания – флаг ей в руки.
Виктория тем временем поняла, что к чему, зло глянула на меня, уселась обратно на табурет, скрестила руки на груди и опустила глаза в пол.
– Чего это она? – чуть расстроенно уточнила мара, потыкав пальчиком, на котором тускло блеснуло простенькое латунное колечко, в сторону девушки. – А?
– Да пока тебя ждали, в «крокодила» играли, – пояснил я. – Чтобы время убить. Вот она и догадалась, наконец, что за слово я загадал, только сказать не может. Немая она. От рождения.
– Не знаю такой игры. – Мара снова крутанула спиннер и даже язык чуть высунула, глядя на полоску стремительно вращающихся лопастей. – Зело забавно! Так что, ведьмак? Какое твое последнее слово?
Виктория была ей больше неинтересна, это было заметно невооруженным глазом.
– Такое же как первое, – пожал плечами я. – Я отдам тебе душу одного человека. Она будет твоей, делай с ней то, что захочешь. Но условие – она должна хорошенько помучаться. Так, чтобы ей каждый миг вечностью казался.
После этих слов я вопросительно глянул на Викторию, чтобы уточнить – не передумала ли она. Женщины существа переменчивые, никогда не знаешь, что им в голову придет.
Но нет, ничего не изменилось, только скулы на красивом, точеном лице девушки чуть сильнее обозначились. То ли от эмоций, то ли от злости на меня.
– Хорошо, – облизнула губы розовым язычком мара. – Давай вещь этого человека, и я пошла. Ночь только началась, не хочу терять времени. Светает сейчас рано, а мне Ярилино око не по нраву. И я ему тоже.