Джейк ненавидел этот дождь, этот город и эту ночь… Единственное местечко, где могла бы улыбнуться удача – «Треснутая кружка», здесь и в дождь собираются люди, подле которых можно поживиться…
Воришка уже второй час нянчил единственную кружку пива, распуская вокруг паутину быстрых внимательных взглядов. Все напрасно! Ни один из посетителей трактира не походил на добычу паука Джейка… И вдруг – о чудо! Иноземец! Тощий, запуганный, в оборванном плаще. А под мокрыми лохмотьями – денежки. Джейк видел, как толстуха вручила этому парню горсть мелких монет, этакая сдача выходит разве что с золотого! Смуглый южанин показался Джейку прекрасным подарком судьбы. Словно сказочная фея – какие, говорят, наблюдают за всяким человеком – вспомнила о несчастном страдающем Джейке, решила наконец-то взяться за дело, да и привела в «Треснутую кружку» набитого серебром и золотом чужестранца.
Воришка аккуратно допил последний глоток и покинул заведение следом за южанином. Снаружи, конечно, было совсем темно, но Джейк разглядел сутулую спину чужака – тот медленно, но целеустремленно удалялся от трактира. Прикинув, куда держит путь южанин, Джейк заспешил в переулок. Предстояло обогнать иностранца, чтобы столкнуться с ним на перекрестке, выполнить работу и скрыться. Если все пройдет, как надо, Джейк сможет переждать непогоду в тепле, денег будет вдоволь.
Проваливаясь в лужи, скользя на мокром булыжнике, воришка свернул на параллельную улицу и припустил бегом. По пути он на всякий случай осторожно выглянул из подворотни – чужеземец все так же мерно шагал сквозь дождь, направляясь к центральной площади. Джейк снова побежал. За два квартала до площади он свернул и остановился, переводя дыхание. Сквозь мерный шум дождя уже слышались шаги незнакомца. Когда плеск воды под башмаками южанина приблизился, Джейк устремился навстречу. Едва не столкнулся с чужеземцем, поскользнулся на мокром булыжника и, чтобы удержаться на ногах, вцепился в лохмотья незнакомца. Ладонь ловко скользнула под мокрую ткань – туда, где позвякивали монеты…
– Прощения прошу… ой!
Джейк так и не сообразил, что произошло. Он еще успел почувствовать боль – палец наткнулся на острое… а потом стало темно. И тихо. Джейк не слышал дождя, не чувствовал, что сползает в холодную лужу… Южанин аккуратно отцепил левую руку воришки от полы драного плаща, пробормотал что-то по-своему… но Джейк не смог бы разобрать слов, даже если бы знал язык Айлу-Фатара. Он уже ничего не слышал.
Айлу-Фатар удивился, что не слышал шагов незнакомца, свалившегося навстречу из мокрой темноты. Как можно охотнику быть таким беспечным? Должно быть, он слишком торопился, повинуясь зову. Кинжал, спрятанный под лохмотьями, трепетал и звал спешить – чуял, что похищенный Лахас близко. И впрямь, бог Айлу-Фатара совсем рядом и даже сумел уберечь беспечного почитателя. Южанин перевернул бесчувственное тело и с удивлением узнал того самого мерзкого человека, что пил за соседним столом в «Треснутой кружке». Выходит, этот покинул дом, где кормят, вслед за Айлу-Фатаром и поспешил, чтобы устроить засаду?
Но бог защитил – не иначе, волей Лахаса коварный человек наткнулся на колючку сонной акации, спрятанную под плащом, и погружен теперь в беспамятство!
Айлу-Фатар оттащил бесчувственного Джейка с середины улицы и усадил спиной к стене. Потом быстро вознес благодарность Лахасу – великий бог рядом, ему хорошо слышно, как благодарит верный Айлу-Фатар. Южанин снова опустил ладонь на рукоять кинжала – металл нагрелся и заметно трепетал. Сильно намолил оружие шаман Рам-Тайфад! Сколько лун минуло, а кинжал по-прежнему чувствителен.
Охотник поправил плащ на безмолвном Джейке – хоть и скверный человек, но все же не годится ему мокнуть, если есть плащ… Потом Айлу-Фатар двинулся в дождь, повинуясь настойчивому зову кинжала.
Через два квартала южанин вышел к площади. По ту сторону открытого пространства высился большущий дом с широкими окнами. На втором этаже между неплотно пригнанных ставней пробивались узкие полосы света, будто размытые редким дождиком. В доме не спят – и кинжал зовет туда. Айлу-Фатар не решился пересечь площадь и двинулся вокруг, держась поближе к зданиям, окружающим площадь. Охотник то и дело бросал взгляд на скупо освещенный фасад большого дома – не покажется ли похититель? И верно, когда Айлу-Фатар уже завершал обход, из чрева здания в ночь упал яркий свет. Распахнулась дверь. Южанин приложил растопыренную ладонь к груди, так сердце заколотилось – среди людей, выходящих на площадь, он узнал приземистую фигуру обманщика, который унес Лахаса из деревни. Долгий путь Айлу-Фатара близится к завершению.