- Пока не стоит. Куда дальше?
- Прямо. Все время прямо. А это куда? - вынула она из кармана галстук.
Ты еще краситься сейчас начни. Нервничаю.
- Пока держите в руке. Вы хорошо дорогу помните?
- Да, прямо. А если…
- Смотрите вперед, - я едва сдерживался. У меня не корабль, всего лишь наземное транспортное средство, водитель которого, между прочим, должен видеть дорогу. Что будет, если дорога - плиты, мама их береги! - чуть провалятся так же, как до этого проваливались на суше? Судя по отвесному берегу слева, состоящему почти сплошь из песчаных проплешин, земная твердь уходила тут вниз круто и безоговорочно. Что же тут построили? Дорогу? Или мост? Хотя бы перила какие, что ли. Меня начал бить мандраж.
Нет, утонуть я не боялся. То есть не больно-то думал об этом. Дурная мысль она ведь что? Она ж притягивает. Выплыву, черт бы с ним. Мустанга жаль. И женщина тут еще на мою голову. Она не женщина, она свидетель. Ценный свидетель.
Пока что шины уверенно держали контакт с покрытием. Скорость я держал около десяти километров, хотя на спидометре такого деления не было как факт. От колес в стороны расходились волны. Плыву, собака! Подобное у меня впервые. У меня не луноход и не амфибия - джип! Совершенно сухопутный. Пусть и навороченный по всем полицейским и не знаю каким еще нормам. Нет, вру. Я еще курсантом был. На последнем, кажется, курсе. Когда скорость влезания знаний в голову уже давно обратна сроку «службы». Посидел раз за рычагами амфибии. Десантная страхомордина под три тонны весом. С одной стороны, жутко, с другой - весело. Потому что страшновато, несмотря на то, что у тебя за плечом сержант, который таких вот «дедов» сотни видел, и, в случае чего, вытащит тебя и технику за шкирку. При этом не хочется лицо потерять. Да и что может случится на яме, заполненной водой, расположенной пусть и на краю, но все же учебного полигона? Там на берегу и кран-балка имелась на рельсовом ходу. Как раз для того, чтобы, в случае чего, зарвавшихся дураков с курсантскими нашивками на плечах вытаскивать вместе с бронированными машинами.
Это я к чему? Не капитан я дальнего плавания. И даже не штурман. И морем грезил только в детстве, когда зачитывался героическими персонажами Жулика этого Верна. Не то он что-то писал, то есть ни единого слова про джипы.
Но, несмотря ни на что, я ехал. И, признаю, довольно уверенно. Только пальцы буквально впились в руль. Чтобы не шелохнулся, ни одного сантиметра в сторону.
- Подъезжаем, - сказала дочка Макарова. Да я и сам!…
Глянул на спидометр. Боже ж ты мой! Пять километров. Пять! Поясняю. Пять! Километров! По! Воде! В отсутствии! Визуального! Контакта! С дорогой! Пять километров и двести пятьдесят метров. У меня градация на пятьдесят метров. Только выползая на берег, я почувствовал, что спина у меня мокрая - одежда пропиталась потом до спинки сиденья и ниже. Изготовители врут, что эти кресла предохраняют от… забыл это слово. Вроде того, что даже если младенец вздумает сделать… пи-пи. Сухо и чисто. Не знаю, как чувствует себя мокрая мышь, при том, что водяные ванны ей совсем не свойственны, только я ощущал себя именно мышью с до предела намокшей шкуркой. Хоть выжимай.
Двигатель чихал и сбоил совсем отчетливо. До этого я молил его, чтобы он дотянул до суши, теперь же… Нет, я не оставил его своими молитвами. Только, видно, у каждой молитвы есть свой предел силы. Или у двигателя. Потому что, проехав по суше метров семьсот, сердце моего мустанга чихнуло в последний раз и замерло. Я раз и другой попробовал его вернуть к жизни - тщетно. Сволочи! Что же они мне насыпали-то? Как жалко мустанга. Он для меня стал почти как живой.
- Всё, - проговорил я, вложив в это слово всю горечь расставания с боевым конем. На долгую тризну времени у меня не было.
- Что случилось? - встревожен но спросила она.
- Немножко сломались. Ничего, справимся как-нибудь. Далеко до заставы?
- Рядом. Вон же флаг.
Действительно, в прогалине между соснами видно было поникшее в безветрии полотнище. И это был флаг Российской Федерации. Если, конечно, сюда не проникли голландцы. Флаги-то похожие, в штиль различить трудно. Но это, надеюсь, вряд ли возможно; их захватнический порыв иссяк по завершении эпохи великих открытий, когда их здорово прижали испанцы и англичане, благодаря своему флоту завоевавшие и, больше того, купившие половину мира. Подданные Ее Величества оказались куда более разворотливыми торгашами.
- Выходим, - скомандовал я. - Держитесь строго возле меня. Хотя… Погодите. Оставайтесь тут, в машине. Я вас закрою.
- А вы? - не на шутку встревожилась она. Я вспомнил отвешенную мне пощечину и улыбнулся - как же быстро меняются отношения.
- На разведку. Не успеете завязать шнурки, как я вернусь.
- Шнурки? Я не умею.
- Ну попробуйте уж как-нибудь. Никому не открывать. В разговоры не вступать. Всех, если кто появится, - поспешно вставил я, - отправлять ко мне. Майор Попов. Помните?
- Естественно. Я буду на месте.
А куда же ты денешься, голуба ты моя? Для того чтобы разобраться с дверными запорами, даже искушенному в машинах человеку потребуется некоторое время, а уж ей-то…
Секунду я размышлял, оставить автомат ей или взять с собой. С одной стороны, заявляться на заставу демонстративно вооруженным не слишком разумно - могут неправильно среагировать. С другой же - вооружать ее в мои планы категорически не входило. Ладно, возьму с собой.
- И приведите себя в порядок, - на прощанье пожелал я. - А то смотритесь, как истоптанная курица. И наденьте головной убор.
Черт, похоже, по поводу истоптанной я зря ляпнул. У нее с этим делом пунктик, я уже понял. Ладно, пускай делом займется, а на обиженных воду возят. Вон ее сколько.
С брелка сигнализации заперев машину, я отправился по направлению к флагу, повесив автомат на плечо стволом вверх. Поднявшись по склону к соснам, я принялся негромко насвистывать на тему песни «Шаланды полные кефали». Хочется сказать, что я вольно и даже виртуозно импровизировал, но с некоторых пор в мою неокрепшую на эстрадном поле боя душу закралось страшное подозрение, что с музыкальным слухом у меня несколько туговато. Но надеюсь, что на опознавательный сигнал в системе «свой-чужой» мои музыкально-свистовые потуги потянут.
Если бы мне когда-нибудь пришлось выбирать площадку для собственного охотничьего домика, то лучше места не найти. Мачтовые сосны - лес прозрачный метров на сто, - изумительный воздух, подозреваю, что рыбалка прямо под боком, рядом нетронутые, девственные леса с дичью и грибами. Здоровенный боровик со шляпкой размером с суповую тарелку я увидел метрах в трех от себя. Курорт!
Наверное, именно поэтому, по причине курорта, меня никто не встретил, хотя застава выглядела вполне обжитой и жилой. Жилое строение - казармой назвать ЭТО язык не повернется, хозпостройки, пищеблок, из трубы которого курится аппетитный дымок, рядом заметный холмик погреба, левее спортгородок, маленький, но аккуратный, и - это ни с чем не спутаешь - гараж. Вокруг плотный забор из заостренных бревен в рост человека. Но самое-то главное то, что со столба на столб тянутся провода. Идиллия! Но это если не принимать во внимание, что в этой дикой идиллии люди вынуждены жить годами, оторванные от семей и цивилизации.
Долго любоваться мне не пришлось, потому что сзади раздался негромкий, но хорошо поставленный голос:
- Стоять! Руки вверх!
И как внушительный довесок к нему щелкнул флажок автоматного предохранителя. У меня не было ни единого основания подумать, что это такая шутка. Я поднял руки.
- Мне нужен командир, - начал было я, но меня бесцеремонно и, в общем-то, правильно перебили.