«Всегда такая любопытная, не так ли, девочка?»
«Если бы я ждала, что ты предоставишь мне информацию, я бы никогда ничего не узнала. И к слову, нам также скоро придётся поговорить об этом проклятии. Я не могу тебе помочь, если я точно не знаю, что мы ищем».
Настороженность вспыхнула в его глазах. «Да, я знаю. Скоро, девочка. А сейчас, давай посмотрим, переживу ли я гнев моего бра…»
Он неожиданно умолк, метнув взгляд на лестницу.
Взгляд Хло последовал за ним, и она резко втянула воздух. Мужчина, который выглядел в точности, как Дэйгис, стоял там, на полпути на лестнице, и смотрел на Дэйгиса. Она быстро перемещала взгляд с одного на другого, не веря.
«О, Боже, вы - близнецы», сказала она слабым голосом. Слабым, потому что у мужчина на лестнице был одет лишь в полотенце, обёрнутое вокруг пояса.
«Оставайся там!», прогремел мужчина на лестнице. «Я только натяну мои брюки. Мои извинения, девушка. Я должен был увидеть его моими собственными глазами». Он развернулся и побежал по лестнице, перескакивая за раз по три ступеньки.
Дэйгис пробормотал что-то очень похожее на «если он уронит своё полотенце, я его убью», но Хло решила, что она себе это выдумала.
Мужчина резко затормозил наверху и бросил пристальный взгляд прямо на Хло. «Не позволяй ему уходить, девушка», прорычал он ей.
«Вау», всё, что она смогла сказать.
Она почувствовала, как рядом с ней Дэйгис застыл. На мгновение показалось, что в зале стало заметно прохладней.
«Девушки часто говорили, что я красивей», холодно сказал он. «И я лучший любовник».
Она моргнула, удивлённо глядя на него.
«Так что нечего пялиться на него. Он женат, девочка».
«Я не пялилась», возразила она, прекрасно осознавая, что она пялилась.
«А если бы это и было так, то только потому, что ты не предупредил меня, что вы - близнецы».
Он окатил её мрачным взглядом.
«Более того, на нём было только полотенце», оправдывалась она.
«Меня не волнует, будь он хоть вообще голым. Невежливо пожирать глазами мужа другой женщины».
У Хло перехватило дыхание. Выражение его лица было взбешённым и он выглядел так, словно…ревновал. Её? Из-за того, что она смотрела на его брата? Она вглядывалась в него, едва осмеливаясь поверить в это.
Внезапно его взгляд снова уплыл, задержавшись наверху лестницы, и её взгляд последовал за ним. Она посмотрела на Драстена, потом на Дэйгиса, и снова на Драстена.
И она удивлялась, как Дэйгис мог подумать хотя бы на миг, что Драстен не будет рад его возвращению. От выражения лица его брата у неё перехватило дыхание. Любовь сияла в его глазах, и, хотя она не могла с уверенностью сказать с такого расстояния, казалось, что они блестели от слёз.
«Драстен», сказал Дэйгис с прохладным кивком. Глаза Драстена потемнели, и его губы сжались. «Драстен?», резко воскликнул Драстен. «Вот так? Просто Драстен? Не «Доброго завтра», брат, мне так жаль, что я был такой задницей и не возвращался домой?» Звук его голоса усиливался с каждым словом, и он начал широким шагом спускаться с лестницы.
Боже, они даже двигались на один манер, изумлялась Хло, как огромные гибкие коты, лоснящиеся гладкой мощью и плавно вылепленными мускулами. Хотя Драстен натянул ”брюки”, он не побеспокоился о рубашке, а его волосы были мокрыми, истекая каплями ему на грудь. Мускулы на его мерцающем торсе перекатывались с каждым движением. Должно быть, он был в душе, поняла она.
«…это так ты меня приветствуешь?», Драстен всё ещё говорил, но она пропустила часть его словесного шквала, очевидно на время оглушённая зрительной перегрузкой. «Иди сюда и поздоровайся со мной, как следует», прогрохотал он.
Хло оторвала свой взгляд от Драстена и посмотрела на Дэйгиса. И изумилась. Хотя он выглядел таким же далёким и бесстрастным, как всегда, его глаза определённо полыхали чувствами. Он был таким же неподвижным, как один из тех стоящих камней, мимо которых они проезжали, и казался столь же древним и закостенелым. Заметил ли кто-нибудь из них, что его руки по бокам сжались в кулаки. И эти глаза.
О, в них было больше от Дэйгиса МакКелтара, чем он пытался показать! И её предположение было правильным. Когда он проявлял сильнейшую сдержанность значило, что его чувства были особенно глубоки.