Другая часть меня была в ужасе от того, как сильно мне это нравилось.
Ее это тоже пугало до чертиков.
***
Я постучал в дверь Вайден. Ее башня находилась позади башни мальчиков, но отдельно, с одной стороны замка.
Виноградные лозы с изящными пурпурными цветами тянулись к единственному окну, выходящему на Академию Дракония.
Именно здесь Ирен встречалась со всеми студентами по крайней мере раз в месяц. Кроме меня. Я был Рубиконом; я должен был видеться с ней до трех раз в неделю.
Ирен была трехсотлетним Лунным Ударом. Она могла заглядывать в будущее и направила множество людей, драконов и других магических существ к их истинной судьбе.
Но лично она казалась полной противоположностью тому, кому было триста лет.
Из-за магической сущности драконов мы медленно старели. Часть этой сущности могла быть передана людям. Точные тонкости этого процесса никогда не вызывали у меня любопытства.
Благодаря своей сущности она выглядела так, словно ей было лет двадцать с небольшим, максимум. Это сводило студентов с ума. Она была великолепна, с длинными черными волосами, большими лазурными глазами и кожей, которая заставляла меня думать о карамели или о чем-то другом, что я хотел попробовать.
Она бы трахнула меня, если бы увидела хотя бы проблеск похоти.
Она открыла дверь.
Что-то всегда менялось внутри меня, пробегало рябью по моему существу всякий раз, когда я приходил повидаться с ней.
— Добрый день, Блейк. — Ее губы раскрылись, обнажив белейший жемчуг и самую глубокую ямочку на левой щеке. — Входи.
Я вошел, вытирая руки о джинсы. Потные ладони?
Что такого было в этом существе, что выводило меня из себя? Она не была пугающей. Нет, это было то, что я не мог выразить словами. Почему она заставляла меня так нервничать?
Я сел за длинный стол, в центре которого покоился шар. Я никогда не видел, чтобы она им пользовалась; мне действительно было интересно, не было ли это просто для вида.
Она исчезла на кухне. Комнату наполнил звук чайника, засвистевшего на горячей плите. Она любила свой чай. Ее голос донесся из кухни.
— Итак, как ты себя чувствуешь после нашего последнего сеанса?
— Хорошо, я думаю. Ты видела еще какие-нибудь убийства?
Увидела. Она знала, что я имел в виду. Я сомневался, что она это сделала; мне нужно было находиться в непосредственной близости от нее, чтобы она могла увидеть проблеск видений, связанных со мной.
Она рассмеялась. Мои собственные губы слегка изогнулись при звуке ее сладкого смеха.
— Ты же знаешь, что это не так работает. — Она вышла из кухни с подносом, на котором стояли две чашки и тарелка с печеньем. Она поставила поднос и протянула мне чашку чая.
Я никогда раньше не пил чай и удивлялся, почему она продолжает предлагать. То же самое и с печеньем. Она поставила тарелку передо мной, и я покачал головой.
Она улыбнулась и пододвинула тарелку ко мне. Пока она готовила чай, в комнате воцарилась тишина. Это была та неловкая, удушающая тишина. Она села в кресло по диагонали ко мне.
— Итак, — начала она, пригвоздив меня своими большими голубыми глазами.
Было трудно думать о ней как о трехсотлетнем драконе, когда она выглядела всего на несколько лет старше меня.
— Как ты себя чувствуешь?
— Так же, — пробормотал я. Она узнала бы раньше, чем кто-либо другой, если бы в моей темноте произошли кардинальные изменения. Вот насколько сильны были ее способности. Ее связь со мной была сильной, и зверь тоже что-то чувствовал к ней. Конечно. Единственная проблема заключалась в том, что я не знал, хорошо это или плохо.
— Я пыталась использовать другие инструменты, чтобы увидеть. Карты не помогли. — Ее брови приподнялись. — И чайные листья разбросаны повсюду. Трудно разобрать, что они показывают.
— Что они говорят? — Я должен был знать.
На тебя никто не претендует, мальчик! сказал зверь.
Она покачала головой.
— Лучше оставить это.
— Что они говорят, Ирен? — Я был непреклонен.
Она посмотрела на меня.
— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Единственное, на что указывают мне твои карты, — это тьма и смерть? Только разрушение, ни капли надежды? Листья дают мне предзнаменования, темные предзнаменования, и… — Она покачала головой и закрыла глаза. Вздох сорвался с ее губ, и она еще ниже опустилась на своем стуле.
— И что?
— У меня бывают головные боли, Блейк. — Она подперла голову рукой и смотрела на меня сквозь густые темные ресницы, которые держались несколько дней.