Но то состояние, в котором он пребывал, подсказало ему путь.
Решение лежало на поверхности.
Следует накормить то, что хочет есть.
Герметичная обработка наряду с достаточным количеством человеческой крови, и, вуаля, он получил свои живые клетки.
Через микроскоп Хейверс наблюдал за тем, как вампирские кровяные клетки, более крупные и более несимметричные по сравнению с человеческими, медленно поглощают то, что он им дал. Количество человеческих клеток в пробе всё уменьшалось, и когда они будут подавлены окончательно, он мог побиться об заклад, жизнестойкость вампирской составляющей уже не сойдет на нет.
Теперь единственное, что от него требовалось — провести клинические испытания. Он извлечет пинту[46] крови у женщины-вампира, смешает ее с человеческой кровью в соответствующей пропорции, а потом перельет себе.
Если все пройдет как надо, то Хейверс учредит программу донорства и сбережения крови. Пациенты будут спасены. А желающие отказаться от интимной процедуры питья, смогут, наконец, жить спокойно.
Неожиданно осознав, что он разглядывает клетки уже двадцать минут, Хейверс отвел взгляд от микроскопа. Наверху скорее всего его уже ждет салат, заказанный на ланч.
Вампир снял белый халат и прошел через клинику, останавливаясь по пути, чтобы переговорить с некоторыми медсестрами и парой пациентов. Здание занимало приблизительно шесть тысяч квадратных футов и было сокрыто глубоко в земле под фундаментом особняка. В нем располагались три операционные, палаты для выздоравливающих и смотровые, лаборатории, его офис и помещения для ожидания с отдельным выходом на улицу. Он осматривал здесь примерно тысячу пациентов в год и дополнительно организовал возможность вызова врача на дом на случай родов или другой экстренной ситуации.
Однако, вместе с сокращением численности населения уменьшалась и его практика.
По сравнению с людьми, вампиры обладали огромным преимуществом в отношении здоровья. Их организм быстро восстанавливался. Они не были подвержены таким болезням как рак, диабет или ВИЧ. Но помоги вам Бог, если несчастный случай застанет вас в полдень. Никто не сможет к вам добраться. Помимо этого, вампиры умирали во время своих Переходов или же сразу после них. Еще одна гигантская проблема крылась в рождаемости. Даже если зачатие проходило успешно, женщины зачастую не переживали родов, либо по причине потери крови, либо из-за частых случаев предэклампсии[47]. Мертворожденные также были не редким явлением, а детская смертность просто зашкаливала.
Несмотря на то, что обе расы имели, по большей части, сходную анатомию, человеческие доктора были не самым лучшим вариантом для больного, раненого или умирающего вампира. Если человеческие врачи проведут клинический анализ вампирской крови, то найдут множество аномалий и вообразят, что обнаружили нечто достойное «Медицинского журнала Новой Англии»[48]. Лучше всего избегать такого внимания.
Тем не менее, пациент мог случайно оказаться в человеческой больнице, и эта вероятность лишь увеличилась с появлением службы «911» и машин скорой помощи. Если вампир, находясь вне дома, оказывался достаточно серьезно ранен и терял сознание, он подвергался риску попасть в человеческую Скорую помощь. И вытащить его оттуда до обследования всегда оказывалось непросто.
Хейверс не был высокомерен, но знал, что является лучшим доктором своей расы. Он дважды заканчивал Медицинскую Школу Гарварда: первый раз — в конце 1800-ых, и потом еще раз — в 1980-ых. В обоих случаях он заявлял, что является инвалидом, поэтому Гарвард предоставлял ему специальные льготы. Он не мог посещать лекции, которые проходили днем, но его доджену позволили вести записи и сдавать за него экзамены. Хейверс читал все учебники, переписывался с профессорами и даже посещал семинары и лекции, стоявшие в расписании на вечер.
Вампир всегда любил школу.
Поднявшись наверх, он не удивился, что Марисса не спустилась в столовую. Хотя ланч накрывали в час ночи изо дня в день.
Он направился в ее комнаты.
— Марисса? — позвал он у двери. Затем постучал разок. — Марисса, пора есть.
Хейверс просунул голову в комнату. Свет от коридорной люстры проник внутрь, прорезая темноту золотистой полоской. Портьеры на окнах все еще были опущены, и она не включила ни одной лампы.
— Марисса, дорогая?
— Я не хочу есть.
Хейверс переступил порог. Присмотревшись, он различил полог над кроватью и маленький холмик ее тела под покрывалом.
— Но ты пропустила вчерашний завтрак. И обед тоже.
— Я спущусь попозже.
Хейверс прикрыл глаза, приходя к заключению, что она, видимо, кормилась прошлой ночью. Каждый раз после встречи с Рофом Марисса на многие дни замыкалась в себе.
Он подумал о живых клетках в лаборатории.
Возможно, Роф и король их расы по праву рождения, и, возможно, в его венах течет чистейшая кровь, но этот воин настоящий ублюдок. Он казался совершенно равнодушным к тому, что делал с Мариссой. Или, может, даже не замечал, насколько его жестокость задевала ее.
Трудно сказать, что из этого хуже.
— Я добился определенного прогресса, — сказал Хейверс, подходя к кровати и присаживаясь. — Я освобожу тебя.
— От чего?
— От этого… убийцы.
— Не говори так о нем.
Он сжал челюсть.
— Марисса…
— Я не хочу быть свободной от него.
— Как ты можешь такое говорить? Он обращается с тобой без всякого уважения. Я ненавижу мысль об этом звере, кормящемся от тебя в каком-то глухом переулке…
— Мы ходим к Дариусу. У него там комната.
Мысль о том, что она могла быть беззащитна еще перед одним воином, не добавила ему бодрости духа. Все они вызывали страх, а некоторые и вовсе были сущим кошмаром.
Хейверс понимал, что Братство Черного Кинжала — необходимое зло для защиты расы, и знал, что должен быть благодарен за их заступничество. Но само их существование вселяло в него ужас. Сам факт того, что мир достаточно опасен, а враги расы достаточно сильны, чтобы поручить подобное этим воинам, был прискорбен.
— Ты не должна так поступать с собой.
Марисса изменила положение, повернувшись к нему спиной. — Оставь меня.
Хейверс положил руки на колени и, оттолкнувшись, поднялся на ноги. Его воспоминания о Мариссе до того, как она посвятила свою жизнь служению их жуткому королю, были весьма смутными. Он мог воскресить в памяти лишь осколки той жизни, которой она жила, и Хейверс боялся, что счастливая, улыбчивая молодая девушка теперь уже навсегда осталась в прошлом.
Кто занял ее место? Мрачная, подавленная тень, которая скиталась по дому, привязанная к мужчине, не проявляющему к ней и толики заботы.
— Я надеюсь, ты передумаешь насчет ланча, — тихо произнес Хейверс. — Мне не хватает твоей компании.
Он аккуратно прикрыл за собой дверь и спустился по изысканной винтовой лестнице. Стол в столовой был накрыт в соответствии с его предпочтениями: полный комплект фарфора, стеклянная посуда и серебро. Как только он сел во главе, вошла одна из додженов, чтобы налить ему вина.
Опустив глаза в тарелку с салатом бибб-латук[49], он натянул на лицо улыбку. — Каролин, салат восхитителен.
Каролин склонила голову, ее глаза засияли от похвалы. — Я ходила сегодня к фермерскому лотку ради того, чтобы найти для вас лучшие листья.
— Ну, я, безусловно, ценю твои усилия, — когда она оставила его одного в красивой комнате, Хейверс нарезал тонкую зелень.
48
Медицинский журнал Новой Англии (The New England Journal of Medicine, NEJM) — издаваемый на английском языке медицинский рецензируемый научный журнал. Является старейшим периодическим медицинским журналом в мире (основан в 1812 г.). Наиболее широко читаемое, цитируемое и влиятельное периодическое издание по общей медицине в мире.
49
Бибб-латук (Bibb lettuce) — сорт салата, имеющий более мелкие кочаны, близкие по размеру к листьям обычного кочанного салата. Выведен садоводом-любителем Джоном Б. Биббом, жившим в середине 19 века во Франкфорте, штат Кентукки.