Она наклонилась ближе, ее ладонь все еще была прижата к моей груди. Яркие сливовые нотки ее парфюма «Яд» ударили мне в ноздри, как только я сделал вдох. Она скользнула рукой по моему животу к выпуклости в джинсах и прошептала мне на ухо так тихо, что я едва смог расслышать.
— Ты не кончил, правда? Я знаю, что нет. Тебе нужна надлежащая сцена, Джеймс, в которой не нужно сдерживаться. Тебе не подходит мягкость.
— Я далеко не мягок.
— Ты вел себя с Карой, как киска, ей незачем было сопротивляться.
— Киска здесь Кара, Бекс. Надеюсь, что ради своего же блага, она не захочет стать твоей, иначе ты сломаешь ее за неделю. Мы оба знаем, что она не справится с этой жесткой херней.
— Тогда тебе следует найти того, кто справится с этим, — я почувствовал прикосновение ее губ к моему уху.
— Это намек?
Она сжала мой член.
— Нет. В любом случае, у тебя все равно нет киски.
Бекс отпустила меня и ушла прочь, послав через плечо легкую улыбку.
— С каких пор это стало камнем преткновения? — прокричал я ей в след.
— С сегодняшнего дня, — произнесла она и послала мне воздушный поцелуй.
Я всегда был единственным, кто приходил в офис в шесть утра. Я люблю тишину, пока это место еще не наполнилось сотнями людей и прочей офисной ерундой, которая идет в комплекте с ними. В полной тишине я приготовил себе кофе, размышляя о работе на следующей неделе. Отдел продаж заключил большую сделку, заказ для «Уайт Хастингс Маккарти», одной из пяти лучших юридических фирм в стране; установка семисот мест в трех подразделениях, не считая других дел, требующих незамедлительного рассмотрения. Все это лежало на моем столе.
Мой мозг начал работать над составлением возможного плана проекта. Он потребует множество согласований. Много людей. Я ненавижу все это дерьмо.
Прислонившись к столешнице, я отхлебнул немного кофе. Черного, без сахара, такого, как мне нравится. Такого, который делала для меня Лидия Марш. Мои мысли спутались и унеслись прочь. Там, на их месте, появились разноцветные картинки пятничного утра. Заплаканное лицо Лидии Марш и ее глаза, такие охренительно зеленые. Господи.
Бекс права. Мне нужна надлежащая сцена. Необходимость доминировать пульсировала в висках, желание увидеть слезы, боль и такое податливое тело подо мной. Кара немного утолила мои потребности, но настоящий зверь во мне еще не был выпущен на волю.
Я направился в мужской туалет, смирившись с необходимостью утренней мастурбации. Прислонившись лбом к плитке и сжимая свой член, я плотно закрыл глаза и погрузился в воспоминания. Крепко связанные женщины, выгибающие спины от боли под ударами розги. Слезы беспомощности, освобождения сквозь боль и полнейшего поражения. Их дрожащие от адреналина ноги… Тихие слезы. Принятие. Абсолютное, полное подчинение. Все для меня.
Ну же.
Мои мысли перенеслись к Бекс. Я представил как она, сражающаяся, корчится, машет ногами и кричит, желая освобождения. Бросаясь проклятиями и борясь с цепями, пока не рассыпается на части и падает в пропасть под натиском приближающегося оргазма, крича сквозь слезы и умоляя о большем. Затем в моих мыслях она превратилась в моего котенка, мою Катрею. Со всех ног она бежит от меня, умоляя преследовать ее… моля о боли… в самых чувствительных местах ее тела.
Иисус чертов Христос, Джеймс, просто кончи, черт возьми.
В отчаянии, я позволяю себе заглянуть туда. Туда, где Лидия Марш связана у моих ног. Смотрит на меня сквозь слезы. Ее сиськи такие чертовски красивые, плотно связаны веревкой, а на ее бледной коже следы жесткого наказания. Ее рот открыт и готов, а глаза умоляют меня взять ее. Я быстро врываюсь в нее, и она толкается навстречу. Мне нравятся звуки, которые она издает.
Ебать, ебать, ебать.
Шумно выдохнув, я кончил на стену передо мной, бормоча ругательства и прогоняя Лидию из своих мыслей. Я не сделаю это с коллегой. Никогда в жизни.
У меня есть одно золотое правило, которое я больше никогда не нарушу.
Не трахай никого из знакомых и не будь знаком с теми, кого трахаешь.
Это намного безопаснее, но, черт возьми, я бы отдал все, чтобы снова увидеть, как она плачет.
Каждый понедельник мы с Фрэнком проводим один и тот же ритуал. Он стучится в мою дверь в 9:15, минута в минуту, негодуя о том, как быстро летит время, а затем спрашивает, как я провел выходные. Мой ответ неизменный:
— Не на что жаловаться, Фрэнк, что насчет твоих?
Затем следует его привычный монолог обо всем, что произошло. Гольф, шопинг, семейные обеды, какая-нибудь история о соседях, а я сижу и слушаю, периодически поддакивая.