— Да, вы купите "мерседес", — кивнул Димка.
Вилли просиял.
— Gut. Weitergehen?
— Да.
Они обошли зал по периметру. Херр унтерштурмфюрер с фрау Эберт стояли у входа и разговаривали с пожилой парой гражданских: мужчина — в коричневом костюме, женщина — в синем платье под лёгким пальто.
Херр унтерштурмфюрер смеялся. Гаду было весело.
Димка попытался вспомнить, в каком пальто была мама, когда пропала, и не смог. Всюду шаркали и отрывисто разговаривали по-немецки. Это очень мешало, хотя и сам Димка часто уже думал немецкими словечками. Вроде начинаешь размышлять по-русски, а в конце оказывается, что друг по палате у тебя "freund", и планируешь ты не письмо домой в карантинную зону написать, а "schreiben einen brief".
С Лёшкой было также, и он ненавидел это до зубовного скрежета. Они даже условились на щелбаны, если между собой кто-нибудь что-то по-немецки ляпнет.
Неугомонный Вилли скакал от стенда к стенду, от экспозиции к экспозиции, от образцов крупповской стали он тащил Димку к ярким отрезам тканей, от кофемолок, сковородок, ножей и электрических ламп — к кинокамерам и фотоаппаратам. Ещё были граммпластинки, губные гармошки, радиоприёмники, ранцы, грязно-серые брикеты походного мыла и склянки с одеколонами и духами, карандаши, стопки бумаг, книги в бархатных обложках, аптекарские и простые весы, крючки, бокалы и фляжки.
Светлая Лёшкина голова нигде только не мелькала. Скорее всего, толстый Максимиллиан сразу потащил его в третий зал.
— Alles! — сказал наконец Вилли, осмотрев напоследок значки и марки, выставленные под стеклом. — Hier ist alles.
Димка выдохнул. Едва не сказал: "Wunderbar!".
В третий зал пускали через тёмную арку, едва подсвеченную одиноким плафоном. Здесь стрёкот сделался громче, завибрировал, задрожал, наполнился электричеством воздух, тягучая, похожая на долгие вздохи неведомого существа музыка поплыла из спрятанных динамиков.
Вилли крепче сжал Димкину руку.
— Zeitrahmen.
— Nur keine angst!
— Я… нет… — заупирался Вилли.
Тогда за плотный занавес Димка шагнул первым.
Ничего страшного не случилось. Открылось длинное помещение, похожее на пустой заводской склад или ангар, который ему однажды показывал отец. Гулкая пустота и переплетение ферм под потолком. Только самолётов не было. Вместо них на приличном расстоянии друг от друга вспухали под прожекторами гигантские золотистые и дымчатые капли, и по их лоснящимся, полным переливов спинам пробегали искры. Капли словно росли из пола, из бетонных плит, и, казалось, только хлипкие дощатые барьерчики с надписью "Stop!" служат препятствием, чтобы они не расползлись, будто слизни.
Ещё всюду толстыми змеями вились провода.
— Was ist los? — спросил дрожащим голосом Вилли из-за занавеса.
— Зал, — сказал Димка.
— Gut.
Шагнув, Вилли поймал Димкину ладонь.
— Das sind zeitrahmen, — возник рядом с мальчишками старик во фрачной паре, объявлявший об открытии музея. — Oder temporahmen.
Он отвёл руку, приглашая их пройти вперёд. Следом уже торопился, притопывая сапогами, бледный гауптман с рейхсмаркой в пальцах.
— Bitte, — сказал ему старик, указывая на ящик с прорезью.
Гауптман сунул купюру в прорезь и получил билет — клочок бумаги, оторванный от свёрнутой в рулон ленты.
— О, Maximillian!
Бросив Димку, Вилли запрыгал к своему приятелю, который важно обходил по кругу одну из капель-темпорам. Лёшка собачкой брёл за ним следом.
Несмотря на изрядное количество публики, зал всё равно казался полупустым. Темпорам было десять, вокруг третьей и четвёртой народу толпилось больше всего. У седьмой седой и усатый фельдфебель что-то объяснял группе молодых солдат, которые пристально таращились на дымчатую поверхность изобретения.
— Husch! — отогнал Димку от входа солидный господин с недовольным, красным лицом. — Lauf zum meister!
— Entschuldigen sie mich, — пробормотал извинения Димка и поспешил к Лёшке, Вилли и Максимиллиану.
Недовольный господин, раздражённо фыркая, решил от него не отставать.
— Junge manner (Молодые люди), — заговорил он издалека, — behalten sie ihre kleinen diener im auge. Sie mussen unter standiger kontrolle sein (следите за своими маленькими слугами. Они должны находиться под постоянным контролем).
— Wir sind mit herrn sturmfuhrer hier, — ответил Максимиллиан.
— Ah, — осёкся Димкин преследователь. — Dann ist alles in ordnung.
Утратив весь свой пыл, он отвернул к другой темпораме и скрылся за спинами сгрудившихся зрителей.
— Контролировать ему, видишь, нас надо, — успел шепнуть Лёшка, пока Вилли и Максимиллиан пробовали барьеры на прочность. — Куда тут сбежишь? Народу как на вокзале.