Она вообще с сожалением понимала, что не только эмоции, но и многие воспоминания со временем теряются. Влад, который любил выдавать странные факты, сказал, что так и работает человеческий мозг — если бы кто-то помнил жизнь с самого рождения, а то и раньше, то просто сошел бы с ума. То же происходило и с Анной. Разум спасал ее от переизбытка информации.
Она с радостью пожертвовала бы частью воспоминаний, особенно о тех отчаянных годах, когда ее постоянно мучила жажда. У едва обращенных вампиров она всегда сильнее, они не умеют переключаться на что-нибудь, поглощенные ярким, невыносимо обжигающим голодом.
— Я не помню несколько лет, — призналась Анна как-то.
Они сидели с Яном на лавочке возле инквизиторского офиса, было уже темно и холодно, несмотря на то, что часы показывали едва ли пять — что же поделать, осень… Ян курил, с наслаждением травился сигаретами, а Анна просто устроилась рядом, на краешке лавки, потому что ходить по полупустому офису было неинтересно — они, как главные трудоголики, решили выйти в выходной.
Ян дожидался Влада, который должен был съездить по какой-то наводке и добыть свидетельские показания, а Анне не хотелось в одиночестве идти домой. Она уж точно не боялась темноты, но было как-то тоскливо, невыносимо… Ян никогда не был против ее компании, внутренне куда более мягкий, чем мог бы представить кто-то, поглядев на майора Инквизиции.
— И самое ужасное, что я не представляю, что тогда делала, — продолжила Анна с его молчаливого согласия. Она почти не смотрела на Яна, только краем глаза замечала, как вспыхивает кончик сигареты. Возможно, она говорила сама с собой. — Что если я кого-то убивала, лила кровь? Это похоже было… на помешательство, на нервный срыв. Наверное, неудивительно, если ты столько лет проводишь в страхе.
— Я думаю, ты слишком волнуешься… Ты не могла совершить ничего ужасного.
— Почему? — горько вздохнула Анна. — Потому что я хороший человек? Но есть то, что сильнее чести или справедливости, что-то более… естественное.
Она обхватила себя руками. Раньше Анна не так часто общалась с другими вампирами, держалась подальше от кланов, ужасаясь их кровожадным порядкам, но на работе она успела насмотреться на всякое — в том числе, и когда арестовывала подобных себе. Такие помешательства случались и с оборотнями, которые пытались загрызть других, и с обезумевшими магами, которых свел с ума звон изнанки.
— Пока вина не доказана, никто не вправе считать тебя преступником, — строго сказал Ян. — В том числе — и ты сама. Это должен знать каждый инквизитор… Хотя я понимаю, почему ты об этом задумалась.
Анна вздохнула. Этот выдранный из памяти кусок случился после войны — тогда их госпиталь разбомбили, и она оказалась вышвырнута в никуда, в адский кошмар войны, которая прокатывалась по стране. Она не могла умереть, и не это ее пугало — только то, что вокруг сплошное месиво, мертвые люди, реки крови — крови, что сводила ее с ума. Анна затерялась в тылу, а потом ее мысли растворились, память стала зыбкой. Те годы многие предпочли бы забыть…
Может быть, она хотела просто спрятаться, не смотреть больше, как люди уничтожают друг друга. Одни — с ее родины, может даже, из мест, где она росла, извращенные странными идеями, готовые убивать всех… И Анне горько смотреть было на то, во что превратился мир. Нет, люди остались теми же, такими же чудовищными внутри, как и нечисть, готовыми проливать кровь, только способов уничтожать подобных себе у них было больше.
— Ты забываешь о том, что все мы имеем право на слабость, — вздохнул Ян — как будто он не старался изо всех сил, не забывал… — Это нормально, если иногда кошмара становится слишком много и ты пытаешься отстраниться.
— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы стать психологом? — слабо улыбнулась Анна. — У тебя талант…
— Это все жизнь с Войцеками всякими, — шутливо проворчал Ян. — Послушай, я знаю, что это для тебя сложно, но никто не требует… всю эмпатию сразу. Можно делать свою работу и держаться на расстоянии. У каждого свой метод, никто не будет тебя винить. Я — точно нет.
— И какой метод у тебя? — спросила Анна с любопытством, хотя они множество раз работали вместе и она часто наблюдала за Яном.
— Просто… быть собой, я полагаю. Действовать так, как я хочу. Влад тоже так делает, иначе не творил бы и половину тех безумств… но странным образом это работает.
Анна кивнула, как приличная ученица. Быть собой, значит… Но знать бы еще, кто она такая. Какая версия настоящая и как определить, если в тебе почти не осталось чувств — или они есть, но спрятаны так глубоко, что ты и не знаешь, как их вытащить.
Но Анна улыбнулась. Она могла хотя бы постараться.
========== 23. ключ ==========
— У меня нет ключа, — пожаловалась Анна, оглядев надежную железную дверь. — Мне его не выдали, он у Ирискина должен быть, я думаю, но тот где-то потерялся… Я его не нашла.
Не то чтобы она думала о том, придется ли дверь ломать… Просто примеривалась на всякий случай — возможно, вампирской силы хватило бы. Если бы это не была инквизиторская дверь, припечатанная парой мощных защитных заклинаний, точно внутри возвели баррикаду.
— А рисунка ключа у тебя тоже нет? — зачем-то уточнила Тина, на что Анна лишь растерянно пожала плечами. Ведьмочка негромко хихикнула.
— Не знаю, почему ты спрашиваешь, но нет. И отпирающие амулеты тоже не подходят, — быстро сказала Анна. — Тут же защита такая сильная!
— Вот черт, — Тина застонала. — Я-то надеялась свалить тихонько с работы и побездельничать, а тут… ловушка, товарищ майор!
Они стояли около одной из инквизиторских квартир — на таких обычно скрывали важных свидетелей, если им что-то угрожало… или же, как в этот раз, передавали документы. Один из их сослуживцев сейчас работал под прикрытием в оборотничьей банде — Инквизиция считала, что на их счету несколько трупов, вот Славе и надо было выяснить, о чем шепчутся среди волков. За его отчетом послали Анну — она была уверена, что в расписании какие-то накладки — бюрократия… Поэтому и потащила за собой Тину, чтобы ловкая ведьма помогла разобраться с проблемами, которые неминуемо возникнут.
— Вообще-то я не могу туда пройти без приглашения, — призналась Анна, пока Тина сердито отстукивала кому-то сообщения. Они торчали на лестничной клетке, наверняка привлекая внимание, и это начинало волновать Анну.
Она чувствовала себя на редкость бесполезной и нелепой в этой ситуации, и в душе ее понемногу вспыхивали огоньки злости.
— А кто считается хозяином этой квартиры? — удивилась Тина.
— Не знаю… Возможно, кардинал? — логично предложила Анна.
— Ну так попроси, чтобы кардинал дала тебе разрешение, — фыркнула ведьмочка. Она убрала телефон и посмотрела на Анну. Очевидно, договориться, чтобы кто-то из ближайших сотрудников сменил их, не получилось — и она как будто ждала, что у Анны за это время проклюнулось гениальное решение.
Но Анна только строго пояснила:
— Приглашение — это когда изнутри меня зовут. Не работает по телефону, уж не знаю, почему. Ты же изучаешь магию, это у тебя нужно спрашивать!
— Я больше по прикладным штукам, — невозмутимо заявила Тина. — Ладно, стой на стреме, а я попытаюсь тут что-нибудь распутать.
Было понятно, что без бумаг им кардинал не очень-то порадуется, а скандала не хотелось, особенно — ближе к концу месяца, когда впереди маячат зарплаты и премии. Поэтому Тина присела возле замка и принялась что-то нашептывать, рисуя пальцами странные круги. Вместо отмычек у нее были ведьминские заговоры. Составляли защитное заклинание инквизиторские маги, поэтому у Тины, прекрасно изучившей «рабочие» плетения, были все шансы с ним справиться.
Пока та работала, Анна скорбно взирала на лестницу. Никто так и не появился, а она уловила бы шаги с первого этажа, несмотря на то, что стояла на четвертом. Дом стоял как будто вымерший, но, возможно, все дело было в том, что сейчас разгар рабочего дня, а на улице такая дрянная погода, что гулять не захочется никому в здравом уме.