- Что же дальше? - с интересом спросил Ахмат.
- Я едва не утопил малыша при переходе через реку. Укутали мы ребенка в мешок, пришли в рощу. Там уже было много народу. Матери прижимали окоченевших детей к груди. Все с нетерпением ждали прихода Есыфа. На стволе большого дуба, вижу, приклеено множество свечей, а на земле под ним лежат пачками рублевые бумажки.
- Скажи на милость! - воскликнул Ахмат.
- Вскоре на нижней дороге показался Есыф. Он ехал с Мыкычем. Когда он слез с коня, к нему бросились парни и поддержали стремя. Есыф начал проповедь: «Великий бог пожалеет вас, не бойтесь! - сказал он. - Наш создатель не таков, чтобы не смилостивиться над вашими младенцами. Видите, какой холод, но ни одно дитя не плачет, - хорошее предзнаменование! Скоро должен наступить «срок» - конец мира, а мы все-таки не лишимся теплоты очей господа, и сегодняшний труд спасет вас. Молитесь, молитесь всей душой, и да не ведают зла сердца ваши!»
Есыф поднял голову к небу, возвел руки, и все - большие и малые - повалились в снег. Есыф то и дело прерывал молитву громовыми возгласами: «Не допусти до нас, великий боже, черной тьмы большевиков, не губи нас». Люди, слушая слова Есыфа, мерзли, кряхтели и кашляли. А Мыкыч повторял за Есыфом все, что делал тот. Потом Мыкыч вышел из толпы, подошел к дубу, крестясь и кладя земные поклоны, и зажег приклеенные к стволу свечи. «А это отдадим в церковь, на благолепие божьего храма», - пробормотал он и стал совать пачки денег в карманы. Есыф закончил проповедь, и оба сели на коней. Таков был этот покойничек Есыф… А впрочем, кто знает, может быть, его молитва чего-нибудь да стоила. Правда, много детей после той ночи болело и умерло… На все воля божья.
- Будет Есыф разрублен на части на том свете, - проворчал Ахмат. - А что с деньгами? Действительно, они были отданы в церковь?
- Какое там церковь! Говорят, Мыкыч на эти деньги начал торговать, хотя и у старого Кадыра была гора денег.
Ахмат вздохнул:
- Теперь диву даешься, как народ верил всему этому. Тогда, правду сказать, я больше всего боялся россказней о большевиках. А теперь вот пришли большевики, которыми нас пугали, а с нами, слава богу, кроме хорошего, ничего не случилось. И сейчас, если послушать, болтают лишнее… - Ахмат потянул скобу и, открывая ворота, сказал: - Вот мы и к Мыкычу пришли.
Но он еще с минуту постоял у ворот, словно раздумывая, войти или не входить.
Пришедших встретили лаем собаки. Мыкыч выбежал из дому и, прикрикнув на собак, любезно приветствовал Ахмата и Степана.
Ахмат взошел на веранду и заметил сидевших в стороне двух колхозников, они играли в карты. Мыкыч хлопотал вокруг вновь пришедших.
- Садитесь, да не коснется вас смерть. Вы весь день работали и устали. Я и говорю, какая польза для нас, абхазцев, возделывание табака! Кому-то, конечно, приносит доход эта чертова пища, а вы за других работаете; я бы никогда не занимался этим делом. Бог с ней, с этой чертовой едою. Что скажешь, Ахмат, по этому поводу?
- Да, для обработки табака нужны выносливые руки, - уклончиво ответил Ахмат.
Сказав торопливо еще несколько приветливых слов и усадив Степана и Ахмата, Мыкыч поспешно вышел.
Во дворе снова залаяли собаки, пришли Арсана и Дзыкур.
На порог выбежал Мыкыч и обрадованно воскликнул:
- Да благословит вас бог! И вы явились!
Когда все уселись, Мыкыч потер руки и сказал:
- Мясо уже скоро сварится. Ой, ой, что это я морю вас сегодня голодом!
И Мыкыч снова юркнул в кухню.
- Кто же из вас выиграл? - спросил Дзыкур.
- Кто всегда выигрывает, тот и сегодня выиграл! - хвастливо заявил Леварса и не взглянул на Дзыкура.
Он придвинул к себе стопку карт и покрыл их козырным королем.
- На деньги играете?
- А как же, я уже выиграл десять рублей.
Вошла сестра Мыкыча Хаптина, женщина придурковатая и тихая. Опустив глаза, она поставила на стол тяжелое блюдо с мясом, и гости, весело переглянувшись, приступили к мытью рук. Хаптина уходила и приходила и вскоре уставила стол всякими яствами; тут были пирог с творогом, курятина, мясо, вино, виноградная водка, всевозможная деревенская снедь.
Гости молча окружили стол и потирали чуть влажные руки. Мыкыч сел на обычное место аталбаша [20], чтобы всех видеть, и перекрестился.