Семерка был одет в черную мантию с капюшоном, который скрывал его лицо. Словно мрачный жнец из легенды, он нес косу.
Нокс сочувствовал карателям, знал, что они такие же рабы, как и он, их прошлое также наполнено насилием, как и его, но он никогда не встречал никого, готового пойти против приказа, даже ради безопасности другого живого существа.
Им промывали мозги в детстве, и они вырастали, чтобы служить «рукой» Высшего Совета, казалось бы, непобедимой силы, которая гарантировала, что все миры повиновались каждому указу, независимо от размера.
Некоторые Наблюдатели обладали сверхъестественными способностями, некоторые нет.
Можно было победить одного или двадцать, но одолеть всех невозможно. Их просто слишком много, они были непоколебимо преданы друг другу и своим лидерам, и их нельзя было переубедить или отвлечь от поставленной задачи.
«Шесть минут четырнадцать секунд».
Треснул лед рядом с Ноксом. Его мускулы напряглись, тело приготовилось к атаке. Кто-то приближался.
Он использовал свою способность контролировать тени, заставляя тьму подняться с земли и окружить его густыми волнами, пока не слился с ландшафтом. Этот особый навык спасал его снова и снова.
Он мог даже заставить тени вращаться, создав вихрь, который отбрасывал противников на сотни ярдов.
Нокс был настороже… Ожидая, готовясь…
Наконец появился Шайло из Аснанфали.
{Злой умысел или угроза не обнаружен}
Во время второй Великой Войны Нокс выработал жесткий боевой инстинкт с одной единственной целью: чтобы выжить.
Несмотря на заверения инстинкта, Нокс никому не доверял и всегда был настороже.
Шайло остановился рядом с Ноксом, излучая настороженность, пока изучал поляну.
Нокс вел мысленное досье на каждого война и постоянно добавлял детали, подсчитывал, кто кого убил, кто обладал каким оружием и сверхъестественными способностями, предпочтение к климату, любовникам, потенциальным любовникам, а кто заключал союзы или клялся отомстить.
В его голове проносились разные факты шестифутового мужчины. «Родом из густого заросшего лесом мира. Хорошо владеет мечами и кинжалами. Избегает битвы, если невиновные находятся поблизости. Чувствителен к бедственному положению других».
Из родного мира Шайло взял специальные глазные линзы, которые позволяли ему видеть сквозь любую преграду, даже сквозь тени Нокса.
«Я хочу. Я беру».
«Терпение».
— Привет, мой друг.
Хотя Шайло говорил на языке, который Нокс никогда не изучал, устройство, хирургически прикрепленное к внутренней стороне его уха, переводило каждое слово. Благодаря технологическим достижениям, получаемым при каждом открытии нового мира, у всех бойцов было подобное устройство, и оно обновлялось автоматически.
— Я тебе не друг, — ответил Нокс. — Если хоть на мгновение поверишь мне, то пожалеешь об этом.
Это была не угроза, а констатация факта.
Перед войной их короли пришли к соглашению: Нокс и Шайло будут работать вместе, чтобы дойти до финала вдвоем. Беспрецедентное соглашение. Большинство других миров презирали жителей Ивилэнда, часто обзывая их «грязными крысами». Оскорбление было заслуженным. Чтобы избежать смертельного климата на поверхности, население спустилось под землю, где и осталось жить впоследствии. Ими правил Ансель, король уличных крыс. Он держал свое слово только тогда, когда это было ему удобно.
Прямо перед уходом на Терру Ансель сказал Ноксу: «Убей Шайло, как только почувствуешь, что это необходимо».
Когда придет время, Нокс нападет, принуждаемый силой гораздо большей, чем его собственная.
Но тут была загвоздка. Независимо от приказа Анселя, Нокс сделает все, чтобы реализовать свои собственные планы.
У некоторых людей существуют моральные границы, через которые они не переступают. Нокс находил такую концепцию неуместной. Не приложить все силы ради победы? Глупо.
— Вчера я обезглавил Аммари, — продолжил Шайло, игнорируя предупреждение Нокса. — Она напала на меня. Я просто защищался, но…
Нокс обновил свои данные. Двадцать четыре воина стояли между ним и победой.
— Чувство вины бессмысленно. Ты выжил.
Шайло также получил во владение мистический лук и стрелы, известные как Кровожадные. Такая стрела преследовала своих жертв, как ракета с тепловым наведением, увеличиваясь в скорости и свирепости с каждым убийством, которое она совершала.
«Я хочу. Я беру».
«Скоро…»