– Хохол, – говорила про него Роксана, хотя он числил себя за потомка казацкого рода, – съесть не съел, но все надкусил.
Правда!
Ей нравилось, когда он заводил в большом холле второго, и последнего этажа своего дома это лазерное представление с шумящими деревьями: в темноте возникали деревья одно за другим, сначала маленькими тонкими прутиками, потом наливались, тучнели, росли, несколько более зеленые, чем в природе, возникал ветер, разбрасывая ветви в разные стороны. Тени от длинных ветвей ложились на темные стены, создавая причудливой формы пятна, и тут же их смывали, чтобы создать новые, снова неповторимые. Он смотрел обычно именно на тени, а ей нравилась именно роща, которая, постояв не больше минуты в зелени, начинала сбрасывать листву, и скоро только черные стволы лип и красные и желтые плети ив оставались в минуту назад живой роще.
Рокси прижималась к нему еще ближе и говорила что-нибудь вроде:
– Такая короткая жизнь.
Или:
– Вот так и с нами.
Костя переживал по поводу того, что у него захламленный дом, в котором «ужи гнездо вили», как говорила приходящая домработница Снежана. Он любил больше бывать с Рокси не дома, а где-то, например, уезжать на катере на водохранилище, – появились такие светские аттракционы. А еще больше – у нее, потому что возле его дома портил настроение торчащий там живым упреком жестокосердию Кости недовольный сносом своего дома пенсионер.
Роксана не то чтобы чуралась общественного внимания – все-таки замужняя женщина, а попросту заметно скучала при большом стечении народа, потому что внимание того же Жнеца рассеивалось, обращалось и к другим.
В общем, чаще всего они любили проводить время вдвоем, чаще всего голыми, чаще всего в обнимку друг с другом.
Ее неприсутствие, выраженное в этом ее взгляде в неведомую даль, как ему показалось, имело нелюбовную почву.
Жнец как-то определил для себя, что главное назначение Роксаны при всей ее раскованности и любопытстве к сексу – в обычном материнстве. Может быть, ей не хватает своих родителей, особенно матери ? И тем более объяснимо, что она сама ощущает себя матерью огромного рода, счастливой семьи, в которой много детей. Этакой королевой пчелиного роя, к которой благоволят самые красивые самцы. Именно потому самая красивая, чтобы привлечь как можно больше самцов, иметь как можно больше детей, потому что в этом ее глубинная цель.
Многое объяснило для него то, что однажды, пригласив ее слетать на выходные на Кипр, он получил ответ: не могу, в воскресенье занята. Чем занята, педикюр?
Он узнал чем она была всегда занята три раза в неделю – в среду, субботу, воскресенье – случайно. Ее розовой машине в канун зимы надо было переменить тент с мягкого на жесткий, автосервис растянул это дело на два дня, и Роксана попросила довезти ее до Климовска, городка километрах в 50 и там подождать. До выезда в Климовск они ездили по магазинам – продовольственным, детским, канцелярским, закупали консервы для детского питания, подгузники, фартуки и салфетки. При этом она выглядела как Мисс Боббит из «Детей в день рождения»8, действовала быстро, говорила решительно:
– 160 коробок салфеток, – и ровно столько занимало оставшееся в машине место от подгузников и ящиков с консервами.
– Ты генерал армии спасения?
– Если бы армии.
Оказалось, что они едут в интернат для умственно отсталых детей, расположенный в Климовске. Сначала она попросила, чтобы он только помог ей разгрузиться и ждал во дворе. Но потом, внося внутрь коробки и пачки, вдохнув в себя разом острые запахи человеческих испражнений и опрелостей, оглушенный гулом, в котором преобладал стон, он понял, что оставить здесь Рокси одну не получится. Не честно. И страшно было, но она подвела его сквозь ряд кроваток, в каждой из которых стояли на коленях, сидели и лежали дети в возрасте от года – насколько мог это определить Жнец – до 3 или 5, и все они несли на себе печать горя. Мальчик с неимоверно большой головой, которая не позволяла ему держать ее вертикально, с печальными и взрослыми глазами, мальчик с очень близко посаженными глазами, коротким носом и открытым ртом, из которого свисали тягучие слюни, такой же мальчик, похожий на первого, как близнец, такая же девочка.
А вот еще ребенок – судя по платью, девочка, раскачивающаяся, стоя на коленях, из стороны в сторону и открывающая навстречу звукам невидящие глаза без зрачков.