— Красиво, верно? — негромкий голос Саладина прервал размышления раввина. — Гобелен принадлежал моему тестю — Нур-ад-дину. Вероятно, это самый дорогой предмет из его личной коллекции в Дамаске. Он подарил мне его на свадьбу.
Упоминание о браке султана с необычайно красивой и смертельно опасной принцессой Ясмин тут же вернуло Маймонида с небес на землю. Сейчас он обязан задать свои вопросы, рискуя вызвать гнев султана. Пустить все на самотек, позволить ситуации развиться до неизбежного и безжалостного конца от рук султанши — об этом не могло быть и речи. Маймонид взглянул прямо в глаза Саладину, но так и не смог подобрать нужных слов.
— Что привело тебя сюда, друг мой? — Саладин смерил его пристальным взглядом. Он больше не улыбался, а смотрел на своего лекаря так же внимательно, как на гонцов, прибывших с неожиданной и сомнительной новостью.
— Тут дело деликатное, сеид. — Маймонид почувствовал, что весь взмок от волнения. На лице Саладина не дрогнул ни один мускул, так что было невозможно понять, о чем он думает.
— Говори, не бойся, ты несколько раз спасал мне жизнь. — В голосе Саладина сквозило напускное спокойствие. Султан, благодаря интуиции, понимал человеческую природу и, по всей вероятности, почувствовал, что Маймонид не решается перешагнуть границы дозволенного между господином и слугой.
Раввин сделал глубокий вдох — в надежде, что не последний.
— Я обратил внимание, что ты увлекся моей племянницей, сеид. — Уф! Он наконец произнес это.
Маймонид был готов к любой реакции, но последовавший взрыв смеха сбил его с толку. Султан запрокинул голову и захохотал так, как будто только что услышал одну из непристойных сказок Шахерезады из «Тысячи и одной ночи». Маймонид поймал себя на том, что даже покраснел от смущения, а затем от досады. Султан довольно долго веселился, прежде чем смог задать вопрос:
— А ты против, мой старый друг?
Маймонид знал, что следует быть осторожным. Даже если султан решил перевести это потенциально пагубное дело в шутку, он все равно может поплатиться головой за неправильно подобранные слова.
— На свете нет мужа более великого, чем ты, мой султан, — осторожно продолжал раввин. — Боюсь, что Мириам, дочь бедного раввина, не достойна…
— Тебя ведь не это гложет, — перебил его султан. Внезапно его лицо вновь стало серьезным, и Маймонид почувствовал, как по спине пробежал холодок. — Говори, что у тебя на уме, или уходи.
На мгновение перед мысленным взором Маймонида предстала Мириам. Не сегодняшняя Мириам — красивая, импульсивная и высокомерная. А девочка, которой каким-то образом удалось избежать жестокой участи своих родителей, погибших от рук мародеров-франков. Он видел, как она медленно спускается с верблюда, принадлежащего бедуину, который нашел ее в пустыне. Одну. Со спутанными, нечесаными волосами, жестким и бесчувственным выражением на осунувшемся лице, похожем на высеченные в камне лица фараонов, которые охраняли старинные замки в Луксоре.[48] Но больше всего ему запомнились ее глаза. Немигающие, смотрящие прямо перед собой, одновременно и потухшие, и до ужаса живые. Прошло несколько недель, прежде чем Мириам хоть с кем-нибудь заговорила. Много месяцев, прежде чем она засмеялась и стала играть, как это свойственно обычному ребенку. Маймонид так и не узнал, что она видела, что пережила во время налета. Да и нужно ли это знать? Но он поклялся, что Мириам больше не узнает страданий. Он относился к племяннице как к королеве, окружил ее уютом и дал почувствовать себя в безопасности. Он подарил ей свою бесконечную любовь, на которую (так, во всяком случае, он думал) не способно его сердце. А сейчас его драгоценная девочка стояла на краю пропасти, глядя в бездонный колодец слез и предательства. Если она упадет, он никогда не сможет достать ее оттуда. Его любимой племяннице удалось выжить в безжалостной пустыне, но Маймонид знал, что Мириам недостанет сил противостоять гневу ревнивой и мстительной султанши, ибо даже выжженные пустыни Синая в сравнении с ее сердцем — зеленеющие холмы райского сада.
— Дело в султанше Ясмин, — набравшись смелости, неожиданно признался Маймонид. — Прости, сеид, но я боюсь за Мириам, если госпожу обидят твои намерения.
48
Город в Верхнем Египте, на восточном берегу Нила. В Луксоре и вокруг города находятся некоторые из важнейших археологических мест Египта.