— Лукавишь, — твердо возразил дракон. — И это для тебя не препятствие.
Я пожал плечами, наблюдая, как вдали закипает молочная дымка, все активнее заполняя небесную лазурь, распухая и переваливаясь через кромку горизонта. Кое-где безмятежная синь уже подернулась белесыми стрелками облаков.
— Не препятствие, — подтвердил я после паузы неохотно. — Предупреждение. Символ.
— Символ покорности, хочешь ты сказать?
— Символ соблюдения правил игры. Мирный договор.
— Метка, дозволяющая тебе жить в клетке? Ошейник для хищника?
— Я могу его уничтожить, — я сомкнул ладонь вокруг амулета. Тот немедленно нагрелся, почуяв гипотетическую угрозу. — Но это будет равносильно объявлению открытой войны всему миру. Я против всех.
— Ты боишься?
Я почувствовал, как дернулся уголок рта. Но отозвался безразлично:
— Я не хочу.
— Не понимаю. Ты можешь уйти, но не уходишь. Привык? Не желаешь перемен?
— Бежать… — обозначил я все вышесказанное одним словом. Двусмысленным, надо заметить. — Куда и зачем? Во-первых, на меня объявят охоту, что не слишком приятно. Всю жизнь скрываться по темным углам? А во-вторых… Здесь я знаю, кто я такой. А там? На что гожусь я там, за периметром? Что если нет во мне никакой скрытой силы? Я даже плохо представляю себе, чем мог бы там зарабатывать на жизнь.
— Не узнаешь, пока не попробуешь.
— Цена великовата за, возможно, бесплодную попытку. И второго шанса не будет.
— Что-то ты не договариваешь. Если бы я слышал в твоих словах страх перед неопределенностью, нашим беседам давно пришел бы конец. Но я не чую его.
— Я не боюсь.
— Ложь, — бесцеремонно констатировал дракон. — Ты не страшишься неопределенности. Но какой-то страх живет в тебе. Чего ты боишься?
Мгновение я молчал, колеблясь. Потом повторил с упорством:
— Не знаю.
— Ждешь, когда обстоятельства сыграют свою роль и заставят тебя сделать хоть что-то? Но это не смелость, это отчаяние слабого существа, загнанного в угол. Позорно уподобиться крысе в щели.
Я снова неопределенно пожал плечами.
— Ты никак хочешь меня спровоцировать? Ради чего? Ради исполнения мифического «предназначения Оборотней»? По всеобщему мнению единственное предназначение Оборотней — истязать и изощренно убивать простых смертных.
— Возможно, у них было иное предназначение, которое оправдывало их существование. Даже в той ипостаси, в которой они заслужили репутацию чудовищ.
— Возможно, — вынужден был признать я. — Но все, что написано самими Оборотнями, уничтожено. А очевидцы врут… Хотя ты должен помнить.
— Я? — искренне удивился дракон.
— В фамильных хрониках мне попадалась странная фраза — «в драконе путь». Или нет, не так… Что-то вроде «ответ в памяти дракона»… или «в мыслях»? — Я задумался.
— Ответ на что?
— Может, не ответ, а «знание». Или «разгадка». Текст был написан основными рунами, а они коварны и многозначны.
— Хочешь сказать, что они имели в виду именно меня? С чего бы?
— Допустим с того, что ты жил по соседству. Кроме того, кого мне спрашивать, если не тебя? Ты самый древний дракон нашего мира.
— С самой короткой памятью.
— У всех свои недостатки. У тебя — короткая память. У меня — короткая цепь.
— Не понимаю я вас… людей. Возможно, я ошибся в тебе именно поэтому. Возможно то, что я принимаю за силу Оборотней, в тебе переродилось в рабское терпение? Способность переносить унижения свойственна не только силе, но и слабости.
Я невольно засмеялся.
— Драконы вообще всегда плохо понимали людей. Стремились в первую очередь действовать. Вот потому-то теперь драконов не осталось, а люди владеют миром.
Теперь настала очередь дракона беззвучно ухмыляться. Возражать он не стал, но молвил с затаенной тоской:
— По мне так лучше было бы пройтись один раз над сушей и волнами, расправив крылья, обгоняя ветер… Крича огнем, чтобы все эти земли вскипели, словно вода, а вода изошла паром. Пусть ждет меня гибель. Один раз встать на крыло и свершить предназначение! Выжечь все до основ и, возможно, начать заново.
— Это безумие, — я прижал ладонь к кровоточащей на щеке царапине. Бурые мазки на пальцах сразу же запеклись от палящего солнца.
— Кто из нас больший безумец — это еще вопрос. Сидишь тут и разговариваешь с пыльными древними костями! — проворчал сварливо дракон.