– Точно, теперь вспомнил! Так это ты тот самый лейтенант Шубин, который тогда остатки дивизии из окружения вывел? То-то мне фамилия знакомой показалась! Микола мне про тот выход из окружения все уши прожужжал в свое время. Если бы, говорит, не лейтенант Шубин, то не было бы сейчас у вас, товарищ полковник, такого замечательного радиста Миколы Яценюка. – Он помолчал с полминуты, опустив голову и борясь с новым приступом кашля, и сказал:
– Иди, капитан, и скажи Котину, чтобы, как все готовы будете, ко мне завернули.
Шубин вышел из комнатки и нос к носу столкнулся с Яценюком. Микола стоял, опустив голову, угрюмый и молчаливый.
– Пидемо, товарыщ капитан, – сказал он, и повел Шубина к выходу из блиндажа.
Когда они отошли шагов на пять, Миколу окликнул Лелюшин:
– Эй, Яценюк! Как отведешь капитана до Котина, возвращайся обратно. Гвардии полковник с тобой поговорить хочет.
Микола не ответил, только хмуро кивнул в ответ. Но рассмотрел его кивок ординарец или нет, было непонятно. Сумерки опустились на лес, луна еще толком не взошла и пряталась где-то в низине, за лесом. Было темно, и Шубин чуть не наступил впотьмах на пса, который, как потом ему сказал Микола, приплелся следом за ними от указателя и терпеливо ждал выхода капитана из блиндажа в ближайшем кустарнике. Увидев его, выбежал и, помахивая хвостом, кинулся чуть ли не под ноги Глебу.
– От, бис тебя разбери! – выругался на собаку Микола, но тут же ласково приласкал пса, потрепав того по голове: – Пидемо з нами, животина, выпрошу у Гуляева для тебя каши. Он, правда, у нас жадюга тот еще, но мы его зараз уговорим.
Так они втроем и дошли до полевой кухни. Пока шли, немного посветлело, и место, где стоял большой походный котел на колесах, неплохо освещалось луной, проглядывающей сквозь ветви деревьев. Шубин рассмотрел, что повара рядом с котлом не было, зато рядом топталось с десяток солдат с котелками, среди которых глазастый Микола увидел и паренька по фамилии Теткин.
– Теткин, – позвал он, – куда Гуляев втик? У нас к ему от командира терминовый, то бишь срочный наказ.
– Сами его ждем, дядя Микола. Сказали, что он к Семенихину за какой-то надобностью пошел.
– Вот собрались голодяги! Темень уже, спать пора, а им пожрать надумалось, – раздался еще издалека ворчливый голос, и к бойцам вышел среднего роста, худой и жилистый мужчина. Он прихрамывал на правую ногу, а один его глаз был прикрыт и перечеркнут красным шрамом от недавнего, по всей видимости, ранения.
– И почему ты, Гуляев, всегда недовольный становишься, как только завидишь возле своего котла какого-нибудь бойца с котелком и ложкой? – поинтересовался у повара один из бойцов. – Тебе, наоборот, по твоему статусу положено радоваться, что мы жрать хотим.
– С чего это мне радоваться, Дьяченко, что ты жрать хочешь? – чувствуя подвох в словах бойца, поинтересовался Гуляев, подходя ближе и надевая на себя висевший на суку поварской передник.
– Так ведь то, что мы жрать пока еще хотим, о чем говорит, Гуляев? А это говорит, что мы пока живы и за тебя, косоглазый, воевать можем. А значит, и не даем фрицам всю ту гадость, которой ты нас кормишь, свиньям скормить.
– А что ж ты, Дьяченко, тогда эту гадость за обе щеки каждый раз уплетаешь? – сощурился повар и, сняв большой половник с крюка на котле, приготовился выдавать бойцам варево. – Чтобы свиньям меньше досталось, что ли?
Среди бойцов раздались смешки. Боец по фамилии Дьяченко хотел было что-то ответить, но ему не дали и слова сказать. Солдаты придвинулись ближе, и один из них, пожилой и усатый вояка, осадил ехидного бойца.
– Хватит тебе, Дьяченко, зубы скалить. Зря ты на Гуляева грешишь. Еда у него сносная. Что есть под рукой, из того и готовит.
– Так я же ничего, – оправдываясь, сказал Дьяченко. – Я ж это только так говорю, для порядку. Положено так – ругать стряпню повара, чтобы он не очень-то зазнавался. Да Гуляев и не обижается вовсе. Так ведь, Гуляев?
Повар что-то добродушно проворчал в ответ.
Так, с шутками и прибаутками, и получили каждый свою вечернюю порцию каши. Пока они толкались у полевой кухни и ждали своей очереди, Микола понемногу оттаял от своей обиды на Соколовского, и на него снова напала говорливость.
Шубин радовался, что встретил радиста, и теперь наслаждался его болтовней и тем, как он на своем певучем украинском наставительно поучал молодого Теткина и уговаривал Гуляева накормить приблудного пса.
Поел Шубин быстро. Он понимал, что время дорого, и, чем раньше они выйдут на поиски, тем больше у его группы будет шансов найти летчика раньше, чем его найдут немцы.
– Ну так вот, ребятки, – Соколовский при свете почти полной луны оглядел по очереди всех выстроившихся у штаба разведчиков. – Идите, как сказали бы раньше, с Богом, и задание, кровь из носу, выполните. А больше я вам говорить ничего не буду, потому как желать что-то конкретное перед таким сложным боевым заданием – плохая примета. – И он махнул рукой, давая знак Котину отправляться.