Бравурный музыкальный пассаж, гром аплодисментов, и Джим завертел колесо; занавес взвился вверх. Макиннон вышел на сцену - теперь это был другой человек. Публика замерла; маг начал свое действо.
Джим на секунду задержался, глядя на него и, как всегда, изумляясь тому, как эта фигура, столь неприметная и слабая в реальной жизни, на сцене внезапно преображалась и становилась могущественной. Его голос, глаза, каждое движение олицетворяли власть и таинственную силу; совсем нетрудно было поверить, что он повелевает целым воинством невидимых духов, что его трюки и преображения - дело рук демонов... Джим видел Макиннона десятки раз и с одинаковым восхищением следил за его работой. Неохотно оторвавшись от зрелища, он юркнул вниз, под сцену.
Это был кратчайший способ выйти с другой ее стороны. Совершенно бесшумно Джим прокладывал себе путь среди балок, веревок, коварных ловушек, переплетения труб и оказался где нужно как раз в тот момент, когда грянули аплодисменты.
Он стряхнул с себя пыль и через маленькую дверцу проник в зрительный зал, а оттуда, через другую дверь, выскользнул на лестницу. Быстро поднявшись к ложам, он мгновенно отступил в тень: перед дверью в ложу, из которой уже ушли те двое, преследователи Макиннона, стоял третий - грубый детина, похожий на боксера, явно оставленный там сторожем.
Джим подумал немного и решительно зашагал по освещенному газовыми светильниками, отделанному позолотой и потертым плюшем коридору; приблизившись к ложе, он знаком поманил верзилу приблизиться. Тот нахмурился, но подчинился и подставил ухо.
- Нам сообщили, что у Макиннона тут есть приятели, - зашептал Джим. Они постараются тайком вывести его. Сейчас в любой момент может последовать трюк - он исчезнет, затем проберется под сценой и выйдет позади публики, а там дружки посадят его в кеб, и поминай как звали. Так что побыстрей спуститесь на улицу и стойте у парадной двери, а я проникну внутрь и скажу боссу.
Просто поразительно, как легко сладить с таким куском мяса, думал Джим: верзила молча кивнул и неуклюже затопал прочь. Джим повернулся к двери. Это было рискованно: кто-нибудь мог объявиться в любую минуту. Но ничего иного он сделать не мог. Он достал из кармана моток жесткой проволоки, наклонился к замочной скважине, просунул в нее проволоку и стал ее поворачивать, проталкивать взад-вперед, пока не почувствовал, как что-то там сдвинулось; он вытащил проволоку, согнул ее аккуратнее, просунул еще раз и, под прикрытием аплодисментов, замок неслышно защелкнулся.
Он выпрямился как раз вовремя: в коридоре появился администратор.
- Что ты здесь делаешь, Тейлор? - спросил он.
- Записка для джентльменов в ложе, - сказал Джим. - И все в порядке, я уже бегу за кулисы.
- Это не твое дело носить записки.
- Как же не мое, если меня попросил мистер Макиннон!
С этими словами Джим повернулся и бросился вниз по лестнице, проскользнул в обитую сукном дверь... Сколько еще осталось Макиннону до конца его представления? Примерно пять минут, вычислил Джим; пора поглядеть, что там снаружи.
Не обращая внимания на проклятия и наставления получше следить за своими чертовыми лапами, он пробрался сквозь сгрудившихся рабочих сцены и актеров и оказался у служебного входа. Дверь выходила в аллею, вернее, тупик, позади театра; напротив тянулась задняя стена мебельного склада, и выход отсюда был только в одну сторону.
Там, опершись о стену, стояли двое. Когда дверь открылась, оба вскинули головы и шагнули на мостовую.
- Па-аклоннички, значит, - дружелюбно сказал Джим. - Чертова жарища внутри. Небось мисс Хопкирк дожидаетесь, госсда?
Почитатели мисс Хопкирк - сопрано - часто поджидали ее у служебного входа с цветами, или предложениями, или с тем и другим вместе.
- Тебе-то какое дело? - рыкнул один из них.
- Да так, всегда готов помочь, - отозвался Джим безмятежно.
- Когда кончится представление? - спросил другой.
- Теперь уж с минуты на минуту. Пожалуй, мне лучше вернуться. Пока, сказал Джим и закрыл за собой дверь.
Он потер подбородок; если задний выход заблокирован, а парадный рискован, остается только один путь - также рискованный. Впрочем, приключение, пожалуй, будет забавным. Он быстро обежал всю закулисную часть сцены, пока не обнаружил четверых рабочих, которые, сдвинув головы вокруг маленького пятнышка света, играли в карты на перевернутом коробе из-под чая.
- Эй, Гарольд, - позвал он. - Не возражаешь, если я воспользуюсь твоей стремянкой?
- Зачем тебе? - спросил старший из картежников, не отрывая глаз от своей руки.
- Охота за птичьими гнездами.
- А? - Гарольд поднял голову. - Надеюсь, принесешь обратно-то?
- Да тут, понимаешь, проблема. Сколько ты выиграл по моей подсказке на прошлой неделе?
Ворча себе под нос, Гарольд отложил карты и встал.
- Куда ты с нею собрался? Мне она понадобится через десять минут, как только кончится программа.
- Вверх собрался, на колосники, - ответил Джим, увлекая его за собой и попутно объясняя, что ему нужно.
Через плечо Гарольда он глянул на сцену: номер Макиннона близился к концу. Рабочий, почесав в затылке, взял стремянку через плечо и по приставной лестнице полез вверх, в темноту, а Джим кинулся к колесу, и как раз вовремя.
Бравурный финал оркестра, буря аплодисментов, поклон, и занавес опустился. Оставив в полном хаосе разнообразные предметы, появившиеся на сцене - сфинкса, чашу с золотыми рыбками, дюжины букетов, - Макиннон одним прыжком оказался за кулисами; Джим тотчас схватил его за руку и потащил к приставной лестнице.
- Полезайте наверх! Скорее, - прошептал он. - У главного и заднего подъездов вас поджидают дюжие парни, но здесь им нас не поймать. Да лезьте же!
Макиннон опять преобразился; оказавшись в полутьме кулис, он вновь выглядел неприметным и, в своем белом гриме, чудаковатым и жалким.
- Я не могу, - шепнул он.
- Не можете - что?
- Я не могу туда подняться. Для меня высота...
Он озирался, дрожа всем телом. Джим нетерпеливо подтолкнул его к лестнице.
- Подымайтесь и, ради бога, хватит дурить. Наши парни снуют здесь вверх и вниз по сто раз в день. Или желаете выйти на улицу и попытать счастья с парочкой головорезов, которых я только что видел там, на аллее?