Но вдруг я заметил, что дракон начинает беспокоиться. Сперва он слегка подергивал шеей и хлопал глазами. Затем распушил страшный гребень на хвосте и перегнулся, стараясь ухватить свой зобный мешок, откуда, очевидно, исходила причина беспокойства.
Я не специалист и плохо знаю быт и нравы драконов, но видел, что ему не по себе. Но в чем причина: отрава или зонтик? А от этого зависит судьба красавицы и меня самого.
Вдруг дракон яростно замычал, заревел, стал хлопать кожаными крыльями и кататься по земле в конвульсиях.
«Ясное дело, от зонтика», — решил я.
Последний раз вскрикнул дракон и замер на боку, хрипя, как испорченный автомобиль. Потом поблекли его яркие краски, и он затих.
«Несомненно, зонтик!» — подумал я.
К победе я отнесся без излишнего энтузиазма. Святой Георгий, специалист по убийству драконов, нашел бы мою систему неспортивной, но ведь важен результат, а не все ли равно — копье или зонтик?
Я уже собирался идти объявить красавице о своей удаче, как вдруг в воздухе загудел самолет и я увидел, как сверху без всяких приспособлений на меня летит грозный пожилой джентльмен. Я понял, что это и есть дядя девушки.
Только тогда я осознал, что моя горячность толкнула меня на поступок, не соответствующий профессиональной этике. Уничтожив хотя и свирепое, но не принадлежащее мне животное, я, несомненно, совершил незаконное деяние. Поэтому, когда мистер колдун с перекошенным от ярости лицом спустился на башню, я решил, что должен принести ему свои извинения. Я вежливо сиял цилиндр и ожидал, что он скажет.
— Вам отпускают, сэр? — сказал он.
И тотчас все исчезло: замок, волшебник, дракон, — и только медленно кружились крохотные снежинки в стеклянном шаре.
— Вам нравится этот шар с вьюгой, сэр? Цена всего один шиллинг, — продолжал приказчик. — Очень подходящий подарок для ребенка, сэр. Сейчас мы их продаем больше двух дюжин в день, сэр…
Альберт Байи
Эфир-Альфа
Странное приключение. — Невидимый аэроплан
Вильки не обладал ни счетом в банке, ни даже неразменным долларом, что и мешало ему играть хотя бы малейшую роль в американском обществе. Коротко говоря, Вильки был бродяга…
Погода стояла прекрасная, и Вильки лежал на траве полянки, покато сбегавшей к реке. С этого места открывался чудесный вид на дымящие фабрики Эльвина Д. Вернона, короля жевательной резины. Вильки, конечно, ничего не видел, потому что, благодаря доброте мисс Минни Вернон, хорошо поел и теперь громко храпел.
Вдруг бродягу разбудил какой-то сильный толчок. Ему показалось, что его схватили за шиворот и колотят по ребрам. Вильки вскочил и заревел от боли. Он искал глазами представителей власти, и ему уже чудились серые стены тюрьмы Синг-Синг.
Но ошеломленный бродяга не увидел никого и бросился со всех ног бежать, чтобы скорее покинуть негостеприимную лужайку. Тут его остановил сильный удар прямо в живот. На этот раз Вильни даже голос потерял от ужаса. В пяти или шести метрах от него, над травой, висел какой-то черный предмет, похожий на кресло.
Не в кошмарном ли сне происходит все это? Вильки инстинктивно протянул руку и сейчас же что-то сильно ударило по этой руке. Вильки судорожно ухватился за какой-то твердый, холодный и невидимый предмет… Испуг бедняги помешал ему заметить легкие синие отблески вокруг странного кресла. Вильки сделал движение вперед и стукнулся головой о что-то твердое и острое, точно воздух был переполнен глыбами невидимых камней… Бродяга выбрался, наконец, из зоны этих непонятных явлений. Он пополз, закрыв глаза, не смея встать на ноги. Лицо его было в крови, одежда разорвана. Бедняга едва добрался до виллы Эльвина Д. Вернона и потерял сознание.
Неудачливый Вильки пришел в себя только после того, как конюх короля жевательной резины, Арчи, вылил ему на голову целое ведро воды. Лицо Арчи было сурово.
— Надеюсь, что вам теперь стыдно, что вы довели себя до такого состояния, — сказал он с отвращением. — Что это вы пили, Вильки? Вы способны наглотаться и керосина.
— Уверяю вас, что я не пьян. Что-то свалилось на меня и едва не убило.
— Свалилось? Откуда это?.
— С неба… вероятно. Пойдите на лужайку Олдвуда. Там кресло, но пусть никто к нему не подходит, не то еще проломит себе голову.
— Припадок белой горячки, — пробормотал Арчи. — Его бы нужно отвести в больницу…
Разговор этот слышала с террасы мисс Минни Вернон. Она захватила у себя в комнате карманную аптечку и торопливо спустилась вниз.
— Бедный Вильки, что с вами случилось?
Вильки попытался и ей рассказать свою невероятную историю.
— Так идемте на лужайку Олдвуда, — решительно сказала Минни. — Я хочу все это выяснить.
Арчи пожал плечами, повернулся и ушел. Если мисс Вернон слушает этого бродягу, так ему, Арчи, остается только уйти в свои конюшни. Бродяга послушно поплелся по дороге, но, дойдя до странной лужайки, остановился.
— Думаете ли вы, мисс, что стоит итти дальше?
— Конечно.
Вильки понял, что ему не избегнуть испытания. Он весь съежился и стал подвигаться медленно шаг за шагом. Вдруг он закричал:
— Смотрите, мисс.
Над травой неподвижно висело кресло, окруженное голубоватым сиянием.
— Не подходите! — шепнул Вильки.
Но Минни испытывала неудержимое желание поближе разглядеть странное сооружение. Она решительно пошла по лужайке.
— Мисс! — вне себя кричал Вильки, — умоляю вас, вернитесь!
Но слова его не произвели никакого впечатления. Тогда, перебарывая ужас, Вильки последовал за неосторожной. Минни вытянула руки и принялась нащупывать в воздухе невидимую преграду. Она наткнулась на какую-то необычайно гладкую поверхность, твердую, как сталь. Девушка заметила, что эта прозрачная масса, окружавшая кресло, была не совсем невидима. Глаз улавливал легкий голубой оттенок, но очертания странного тела определить было невозможно. Чтобы лучше себе дать отчет, Минни стала обходить загадочный предмет.
— Это аэроплан, — раздался вдруг ее торжествующий голос. — Аэроплан из стекла. Только из особого, небьющегося стекла. А кресло, вероятно, сиденье пилота.
— Вероятно… — широко улыбался довольный Вильки.
Девушка подошла к креслу, поднялась по невидимым ступенькам и опустилась на сиденье. И тут произошло нечто ужасное. Раздался рокочущий шум, и кресло сорвалось с места. Крик. И больше ничего… Пустое небо… Минни исчезла… Перепуганный, оглушенный бродяга лежал на земле…
Мистрис Вернон, бледная от страданий, бессильно опустилась в кресло. Король жевательной резины Эльвип Д. Вернон апоплексически кричал на Вильки:
— Несчастный! Вы убили мою дочь! Сознавайтесь!
— Клянусь!..
Полицейский, длинный, в очках, предвкушая наказание, спросил бродягу после допроса:
— И вы утверждаете, что ваши смешные россказни — правда?
— Да, мистер.
Полицейский обратился к сопровождавшим его:
— Свяжите покрепче обвиняемого. Увидим, что он заговорит на месте преступления.
Они уже собирались уходить, когда в комнату вбежал запыхавшийся почтальон.
— Телеграмма! — задыхался он. — Радио от вашей дочери. Я сам хотел вам передать, мистер Вернон…
Эльвин Д. Вернон взволнованно прочитал:
— Дорогие родители… точка… не беспокойтесь… точка… я в безопасности… точка… здорова и невредима… точка… все скоро объяснится… точка… нежно целую вас… точка… ваша Минни.
Король жевательной резины кричал от радости.
— Какое счастье! Но я все еще неспокоен. Я ничего не понимаю.
Полицейский хитро улыбнулся.
— Мы имеем тут дело с романтическим приключением, — заявил он.
— Что вы хотите сказать?
— Подождите… и мы увидим.
— Да, да, — радостно воскликнул Вильки, — вы увидите, что я говорил правду…
— Молчите, — строго оборвал его полицейский, — вы отправитесь в тюрьму до выяснения всего дела.
И прибавил, широко улыбаясь:
— Романтическая история… весьма романтическая…
Воздушное путешествие
Когда Минни сильным толчком оторвало от земли, она потеряла сознание. Но обморок длился мгновение. Когда девушка открыла глаза, она удобно сидела в глубоком кресле и над головой ее мчались облака. Минни подняла кверху руку и ударилась обо что-то. Значит, ее прикрывает невидимая крыша. Нет сомнения, что какая-то неведомая воля управляет ее странным путешествием. Внизу было белое море облаков с ярко светящимися краями. Вдруг облака разорвались, и Минни увидела широкое зеленоватое пространство. Она могла уже различать некоторые подробности. Пена разбивающихся о скалы волн… Океан! Надежда и опасность! Минни в ужасе закричала. Быть может, разум изменил бы ей, если бы перед ней не вспыхнул красный экран, на котором стояло черными буквами: