— Здравствуй, Андрей!
— Здравствуйте, товарищ Сталин.
— Нам вчера не удалось поговорить. Мне не хотелось сталкивать тебя с Берия. Это — верный пёс! Но, верная собака больней кусает! Никогда до конца ему не доверяй. — Сталин улыбнулся. — Реально, он спит и видит: занять моё место. Очень властная натура. Но, если его держать в руках, то вполне можно использовать. Бог с ним! Что сейчас нужно от тебя: во-первых, я ничего или почти ничего, не понимаю в науке и технике. И меня, попросту, используют. Стоит что-либо похвалить, это начинают использовать для тех или иных целей. Ты реально можешь меня подменить в этом направлении. Так что, возьмёшь на себя все эти вопросы, включая атомный проект. Тем более, что инициировал его ты. Второе: это сложнее. Требуется обосновать, что те решения, которые принял ты, мы же, практически, не оговаривали детали по переговорам в Англии, соответствуют нашим устремлениям. Я знал, что ты не упустишь выгоду для нас, поэтому и не связывал тебе руки. Теперь требуется доказать остальным, что это тот максимум, который мы могли получить в результате. И ещё одно: в партии, до сих пор, велико влияние раннего коммунизма. И того, что можно всего добиться военным путём. Что мне нравится в тебе, так это то, что ты очень разумно применяешь силу. Предпочитаешь действовать другими методами. И — очень эффективно. Но, нас не все поймут. В первую очередь, в ЦК. Третье: система управления государством сильно устарела: мы вышли на международный уровень, а там нет понятия "наркомат". Требуется провести реформу управления. Четвертое: Советский Союз состоялся и сумел себя защитить: "Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться". Необходимо перевести этот успех в политический успех, и изменить направление пропаганды, и атрибутов новой реальности. Третья и четвёртая задачи должны стать для тебя приоритетами. Но, ты к ним не сможешь приступить, не закрыв первые две проблемы. Что скажешь, Андрей?
— Первая задача мне вполне по силам. Вторая — не знаю. Я мало сталкивался с людьми из этой среды. Но, мне кажется, что слишком многие могут не понять нас с Вами, товарищ Сталин.
— Я не отрицаю этого. Более того, мне необходимо знать всех, кто этого не поймёт.
— Товарищ Сталин! Есть такое понятие, как мимикрия: в случае опасности животное перекрашивается и маскируется.
— Вот эти замаскировавшиеся интересуют меня в первую очередь! Да, и ещё, Андрей. На первых этапах я тебя поддерживать не буду. Те, кто поумней, конечно, поймут, что ты не просто так живёшь на моей даче. Но их вскрывать уже придётся тебе. Сейчас, главное, выявить настоящих троцкистов.
— Мне кажется, товарищ Сталин, что таким образом мы поймаем только глупых троцкистов. Умные — спрячутся, и будут более опасны.
— Что ты предлагаешь?
— Может быть, мне "подставиться"? — Сталин некоторое время думал.
— Нет. Они того не стоят. Уберём глупых, а остальным придумаем что-нибудь другое.
— В этом случае, товарищ Сталин, нет надобности, что-либо доказывать по результатам переговоров с Англией. Пусть воспринимают как данность. А Вам, видимо, стоит показать своё отношение к этим результатам. Глупые — сами начнут атаку, а умные — начнут подлизываться ко мне. И этим выдадут себя. Вы же, с самого начала, ставили задачу: не допустить войны на своей территории, разгромить фашизм с минимальными потерями с нашей стороны. Осталась ещё одна задача: это укрепить наши восточные рубежи. При этом, не допустить в Европу ещё одного "хищника" — США. Две задачи из трех выполнены. Мы ещё и заработали на войне. Помните, в ноябре 40-го я протестовал против демонстрации Су-9 на параде?
— Да. А потом настоял на демонстрации их и Су-12 странам оси, а союзникам показал их только сейчас. То есть, ты и сейчас не хочешь демонстрировать силу вероятным противникам, хочешь выманить их из "убежищ", и "жарить слона кусочками". Твои слова! Я их хорошо помню!
— Да, товарищ Сталин. Незачем устраивать свалку, в свалке можно потерять и людей, и технику. Надо добиться преимущества и превосходства над противником до схватки.
Сталин, чуть наклонив голову, смотрел на меня. Когда я закончил фразу, он встал и начал ходить по кабинету. Он всегда так делает, когда обдумывает решение. Видимо, мои предложения расходились с тем, что придумал он. Что сейчас победит в нём: желание побыстрее расправиться с врагами или здравый смысл?