-- Будешь учиться видеть магию, -- заявила Бьярта.
Сказать, что я была удивлена, -- ничего не сказать.
-- Как это? У меня ведь нет дара!
-- Чтобы видеть проявления магии, совсем не обязательно обладать даром, -- снисходительно пояснила чародейка, -- просто большинство людей слишком ленивы, чтобы научиться этому.
К видению магии я подошла с куда большим воодушевлением, чем к погружению в пустоту -- все-таки это было по-настоящему интересно и необычно. Однако мой энтузиазм слегка подточили первые неудачи. Все-таки, чтобы расфокусировать зрение, надо сперва понять, что именно от тебя требуется. Но даже когда мне это удалось, я далеко не сразу смогла различать магические потоки в той каше новых зрительных впечатлений, которые на меня обрушились.
Бьярта вздыхала, повторяла свои манипуляции, но мои глаза, наблюдавшие конечный результат -- к примеру, язык пламени на ладони чародейки, -- категорически отказывались воспринимать магический процесс, который за этим стоял.
Прорыв произошел только на пятый день, при том, что я и во внеучебное время продолжала тренироваться, бродя по дому и пытаясь разглядеть чары там, где они, по моему представлению, имелись. Но впервые махристые, слегка колеблющиеся нити магии я увидела именно на занятиях.
Дальше дело пошло легко, и я научилась различать не только разные виды магии по цветовому спектру, но и отличала активные чары, возникавшие при каком-то магическом действии, от статичных -- например, наложенной на сейф охраны.
Потом Бьярта стала учить меня анализировать свои ощущения от магии. Оказалось, что у волшебства есть не только цвет, но еще и вкус и запах. Я понимала, зачем это нужно: ведь напасть на принцессу могут не только с оружием, но и с помощью магии, и толковый телохранитель должен уметь почувствовать зарождение магии, определить ее вид и степень агрессивности, чтобы знать, как действовать.
Все эти открытия были для меня сродни чуду: одно дело знать, что магия есть, и совсем другое -- видеть ее, ощущать, осязать. Мир вокруг разом стал богаче, насыщеннее, ярче. И страхи мои отступили, временами я даже сама себе завидовала, что довелось научиться таким удивительным вещам.
Разумеется, к этим занятиям добавилась теория -- ведь мне полагалось хорошо понимать, что я вижу и чувствую. Свободных часов на 'вольное чтение' не осталось совершенно. Нельзя сказать, что я очень скучала по праздному времяпрепровождению, но все-таки чего-то не хватало: романы из чародейкиной библиотеки были единственным в моей жизни, что не имело отношения к учебе. Не считая мыслей, конечно, но и им я не всегда была хозяйкой. А на 'дурь', как и обещала наставница, больше не оставалось ни сил, ни времени, ни даже желания. У меня хватило здравого смысла понять, что обхитрить чародейку и выманить у нее ценные сведения мне не под силу, и если она сочтет возможным или необходимым, то поделится знаниями сама. А потому я затолкала мысли о вожделенной свободе в самый дальний уголок сознания, туда, где до них не могла добраться ни Бьярта, ни даже я сама. Спрятала и заперла на замок -- вместе со страхами и надеждами. До поры.
... В тот день Бьярта после занятий в лаборатории не отослала меня наверх и мерзкую уртасу, которую я уже не только на запах определять наловчилась, а и в самом деле чувствовать начала, в шкаф убирать не стала.
-- Вот смотри, -- интригующим шепотом произнесла чародейка и накапала яда в ложку.
Я замерла, едва дыша: вообразила, что эту дрянь мне сейчас пить придется -- вот так, в чистом виде, а не незаметно с какой-нибудь едой. Но нет, поить ядом чародейка собралась не меня, а одного из фантомов.
Затаив дыхание, я наблюдала, как это создание послушно открывает рот и заглатывает отраву, и с трудом удерживала себя от того, чтобы вмешаться и остановить. Глупо получилось бы. Что ни говори, а фантомы -- не живые существа. Хоть и похожи. Очень похожи.
-- А теперь наблюдай, -- продолжила чародейка.
Она сделала какое-то движение рукой и беззвучно зашевелила губами. Магию в этот раз я рассмотреть не успела -- все мое внимание было поглощено тем, что начало происходить. Нет, Бьярта и прежде увеличивала для меня предметы или их части, но еще никогда -- настолько. Настолько, что стало не только видно до мельчайших подробностей, что происходит в пищеводе у несчастного фантома, но... я словно оказалась внутри, как во время погружения в собственное тело. Только на этот раз -- в чужое. Да что там, я сама стала мельчайшей частицей, не только наблюдавшей, но и участвовавшей в происходящем. Почти сознательно. Во всяком случае, я каким-то образом понимала, что происходит -- как всасывается яд в стенки пищевода, куда он перемещается потом, как именно воздействует на организм, отчего ухудшается самочувствие.
Одна часть меня с интересом наблюдала, другая -- содрогалась и протестовала. Потому что не должно так быть. Пусть даже фантомы и не были настоящей жизнью, но видеть как эта, пусть и искусственная, иллюзорная жизнь уничтожается, было выше моих сил. Я даже попыталась вырваться наружу, чтобы не принимать участие в этом ужасе, но чародейка не позволила.
Конечно, фантом не 'умер'. А если бы это произошло, если бы Бьярта позволила процессу дойти до конца, то потом чародейка, несомненно, 'оживила' бы свое творение. Или создала новое учебное пособие.
И все равно разрушение чужого тела, подсмотренное изнутри, произвело на меня удручающее впечатление, и вынырнув, я долго не могла отдышаться.
Бьярта, дождавшись, пока я приду в себя, осчастливила меня объяснениями:
-- Я не просто так показываю тебе все это . Ты должна знать, что с тобой происходит, когда яд попадает в организм, чтобы уметь самостоятельно справиться с его разрушительным действием, препятствовать его распространению и проникновению в жизненно важные органы.
-- Но ведь уртаса на меня теперь не действует!
-- Ерунда, -- махнула рукой чародейка, -- даже для твоего привычного к отраве тела уртаса вредна, и лучше не позволять ей хозяйничать внутри себя, если есть возможность пресечь это.
Урок продолжился на следующий день -- сначала теорией, когда Бьярта рассказывала мне, как можно воспрепятствовать распространению яда в организме, а потом практикой. Вернее, чародейка демонстрировала мне, как она это проделывает с фантомами... внутри фантомов. А я тихо радовалась, что мне -- пока! -- не надо было испытывать все это на себе. Хотя, конечно, понимала, что избежать такого опыта не получится. Не сегодня -- так завтра. Я вообще, как выяснилось, не будучи магом, могла воздействовать только на собственное тело. У магов, кстати, все наоборот -- им гораздо труднее направить свою силу внутрь.
Впрочем, Бьярта, я уверена, еще и не такое могла. Она была особенной. И все еще оставалась центром моей вселенной. Возможно, потому, что мы были связаны первым ритуалом, но... дело наверняка было не только в нем.
Так или иначе, а экспериментировать со связыванием и обволакиванием чужеродных частиц в собственном пищеводе мне все-таки пришлось. Правда, поначалу это был не яд, а вполне безобидное вещество -- чтобы я зря не психовала, как пояснила Бьярта. Но когда она действительно накапала мне в ложку настоящей уртасы, я все равно перенервничала и долго не могла погрузиться в транс, а потому чуть было не опоздала со своим вмешательством. Зато после этого испытала настоящий восторг: я могу!
Потом были другие яды. И другие упражнения. И магические атаки, которые надо было почувствовать, определить силу и направление, чтобы успеть уйти из зоны воздействия или защититься -- разумеется, с помощью амулетов, сама я ничего не могла противопоставить магии.
С наступлением тепла к традиционным занятиям прибавились выезды на природу. Обычно мы отправлялись в карете, высаживались у кромки леса и углублялись в чащу, а кучер поворачивал обратно. Бьярта начала учить меня разбираться в целебных травах. До сих пор я видела их только в засушенном виде в лаборатории чародейки, теперь же пыталась опознавать растения живьем.