-- Взаимно, -- из-за одностороннего узнавания я чувствовала себя слегка неловко, но выдавать свои тайны было бы неразумно.
... В разговоре принца с Владыкой я участия не принимала, но слушала внимательно.
Как выяснилось, хранители источника, они же -- организаторы сопротивления, не будучи особами королевской крови, могли беспрепятственно пересекать границы Тауналя, а потому держали своего будущего короля в курсе всех событий, связанных с подготовкой восстания. Мне оставалось только дивиться, насколько продуманный план -- разумеется, не без помощи Владыки Нимтиори -- они разработали. И очень кстати, что мы со своей затеей ловко отвлекли внимание Тауналя от активности в Лайвериме. Действия были согласованы, хотя, конечно, в тонкости нашей ситуации Владыка лайверимского наследника не посвящал.
Во дворец мы вернулись спустя несколько часов.
-- Ну, что скажешь? -- лукаво улыбаясь, осведомился Рэйм.
-- Скажу вслед за тобой, что у Арнастры потрясающее чувство юмора. Я начинаю думать, что служить такой богине должно быть... интересно.
Владыка нахмурился -- мои страхи перед служением он понимал и разделял. Но внимание на этом заострять не стал.
-- Значит, я правильно догадался, что Саввей и был твоим первым заданием?
-- Совершенно верно, -- подтвердила я.
-- Да-а... У меня были некоторые сомнения, но теперь... Я просто потрясен, как удивительно все складывается -- и ты, и Саввей, и Нэлисса со своим тайным наследником. Чудеса!
-- Угу. И все эти чудеса концентрируются вокруг меня. Это немножко... неуютно. Словно я, еще не дав своего согласия, уже приступила к служению.
-- Возможно, это не совсем так. Ты не служишь напрямую, но оказалась ключевой фигурой нескольких историй сразу. Убери тебя -- и все развалится. Или не развалится, но пойдет иным путем -- более трудным и, вероятно, более кровавым. Потому что события уже назрели.
Я подумала и согласилась. Все-таки Владыке с его государственным мышлением проще увидеть и оценить ситуацию в целом.
... А через пару недель в Иимату прибыл придворный маг Тауналя с двумя помощниками -- засвидетельствовать, что магическая помолвка риатанской княжны с Владыкой Нимтиори была совершена именно тем гириазом, который надевали на руку принцессе Нэлиссе... или той, кого за нее принимали.
Маги долго присматривались и чуть ли не принюхивались к гириазу, водили руками над моим запястьем, и то, что они видели, неопровержимо доказывало: гириаз тот самый -- они ведь видели и держали его в руках непосредственно перед помолвкой, -- а значит, и ритуал тот самый, при котором им довелось присутствовать. Как это получилось, никто из них понять не мог, однако и усомниться не было никакой возможности. А как иначе? Один гириаз -- одна помолвка!
-- Вот видите! А я-то полагал, что княжны давно нет в живых... Но получается, она тайно воспитывалась при королевском дворе Тауналя, и его величество, пообещав мне свою дочь, решил совершить подмену. Некрасиво! -- фальшиво сокрушался Владыка.
Таунальские маги скрипели зубами, но возразить им было нечего. Все трое подписали свидетельство и заверили его магически, после чего отправились восвояси.
-- Ну что, -- подмигнул мне Рэйм, когда мы остались наедине, -- события развиваются в точности, как мы рассчитывали.
-- Как у тебя получается быть таким... убедительным? Я сама почти поверила, что выросла в Таунальском дворце.
-- Ну так это почти правда, -- Рэйм усмехнулся. -- Ты провела там около двух лет, не будучи взрослой. И действительно тайно. А если всерьез... меня этому учили с детства.
-- Убедительно лгать?
-- И этому тоже. Знаешь ли, дипломатия -- это не только владение информацией и понимание слабостей противника, это еще и искусство с помощью той части правды, которой ты готов поделиться, придать достоверность остальным словам. Да так, что если у кого и возникнут сомнения в правдивости сказанного, то и обратного нельзя было бы доказать. В моей фразе было лишь одно лживое утверждение: что я подозреваю таунальского короля в намеренной подмене невесты. С одной стороны, это демонстрация моего личного мнения, а я имею право заблуждаться и даже упорствовать в своих заблуждениях. С другой стороны, это подозрение дает мне моральные основания давить на Тауналь.
-- Эх, хотела бы я всему этому научиться...
-- Ты и учишься. Каждый день, работая со мной в кабинете и -- как сейчас -- присутствуя при моих встречах и разговорах.
-- Ты поэтому взял меня тогда к наследнику Лайверима? Не только для того, чтобы я посмотрела на Саввея и убедилась, что знакома с ним?
-- Я хотел чтобы ты была в курсе ситуации в целом и могла ориентироваться в ней. Это ведь и тебя касается.
-- Спасибо.
-- Не благодари. Что бы ты ни выбрала -- стать моей спутницей или правительницей суверенной Риатаны, -- нам с тобой все равно предстоит тесно сотрудничать. Так что, -- Владыка вновь усмехнулся, -- это выгодно и мне.
Что бы ты ни выбрала...
Между тем, момент выбора все приближался. И я металась, не будучи в состоянии прийти в согласие сама с собой. Потому что на самом деле я уже догадывалась, чего хочет мое сердце, но разум заставлял меня сомневаться.
То ровное тепло, в лучах которого я купалась, -- было ли оно тем самым чувством, о котором я втайне мечтала? Мне казалось, истинная любовь должна быть горячей, а не теплой, пожаром, а не ручным пламенем в камине гостиной, штормовой волной, а не ручейком.
Но с другой стороны -- восторженной девицей, начитавшейся романов и из них черпавшей жизненную премудрость, я все-таки не была. Наличествовал и здравый смысл, который подсказывал, что будущее на вулкане не строится.
Словом, я колебалась, хотя в глубине души уже знала, какое решение приму...
Обмен дипломатическими посланиями шел по плану. Тауналь пытался торговаться, Владыка ухмылялся, читая очередное письмо, и писал ответ, в котором за витиеватыми фразами непросто было без должного опыта уловить смысл. Смысл, впрочем, сводился к одному: опростоволосились -- извольте расплатиться.
Одновременно разворачивались события в Таунале. Гром грянул в начале весны. Для таунальских властей -- буквально среди ясного неба: пока Рэйм морочил им головы, ситуация в завоеванном королевстве была упущена из вида. Меж тем выяснилось, что лайверимское подполье хорошо вооружено и, мало того, знает, где и как приложить свои хорошо вооруженные силы.
Тауналь дрогнул. Серый от усталости гонец (дипломатический этикет -- важные послания неприлично пересылать магической почтой, а принято передавать через живые руки) доставил нам весть о скором прибытии посольства, уполномоченного подписывать любые соглашения.
Примерно в те же дни я узнала, что Нэл с Ианом получили записку от Стеумса с наказом сидеть тихо и ни в коем случае не появляться в Таунале. Они, собственно, и не собирались.
Письму принцессы я искренне обрадовалась -- с тех самых пор, как у нее побывал наш посланник, от Нэл не было никаких известий, и я опасалась, что таинственная связь наша прервалась.
Но что-то в этом письме -- не сами слова, но тень за ними, -- вызывало у меня внутреннее беспокойство, словно неведомая опасность нависла и грозит обрушиться на наши головы.
Я тревожилась за Нэл. Разум твердил, что ей сейчас ничего не грозит -- по крайней мере, со стороны Стеумса, -- а сердце сжималось в тревоге.
Возможно, дело было не в Нэл, просто зарождение этой тревоги совпало по времени с получением письма. Но ниточки тянулись из прошлого, я перерывала собственную память в надежде наткнуться на источник беспокойства, но ничего, кроме письма принцессы, на ум не приходило.
Я даже думала отправить к Нэл гонца с предупреждением, чтобы была поосторожнее, но остановила себя: чего я этим добьюсь? Нэл и так достаточно разумна и осторожна, а если она, заразившись моей тревогой, начнет собственной тени бояться, ни к чему хорошему это не приведет.
Просто я не знала, не догадывалась, что в день, когда я получила последнее послание принцессы, встретились двое -- две ниточки из моего прошлого связались в узелок, обнажая сокрытое ранее. Дар мой, предупреждая об опасности, вспыхнул, опалив тревогой, заставив кровь застучать в висках, и на этом счел свою миссию выполненной.