Остин подошёл к ящику для голосования, обернулся ко мне и сверкнул своим знаменитым крокодильим оскалом, словно говорящим: «Эй ты, лузер!». Я немедленно улыбнулся в ответ, словно говоря: «Мы ещё посмотрим, кто тут лузер!»
— А когда станут известны результаты? — поинтересовался Мартин.
— Завтра ко времени ланча будут вывешены на главной доске объявлений.
Все застонали.
— Да ладно вам, всего один день подождать. А теперь я называю имена, каждый подходит сюда, и я даю ему номер его шкафчика.
Этим вечером мы с Шерил устроились в их старом домике на дереве — болтали и пытались отвлечь меня от выборов. Что-то я не помню, чтобы эта хижина раньше была такой маленькой. Уверен, теперь даже Рэндалу здесь сидеть неудобно. Иногда мне нравится, что я расту, а иногда — лучше бы оставаться маленьким. Помню, когда-то я мог вытянуться на полу домика в полный рост. Бывало, мы все трое: я, Шерил и Рэндал — укладывались тут в спальных мешках, и места хватало всем. Глухими ночами мы рассказывали страшилки и попивали шоколадный коктейль — его я люблю до сих пор. Эх, хорошие были времена...
А сейчас я даже ноги здесь вытянуть не могу. Последний раз я забирался в эту хижину почти год назад. Мы с Шерил живём рядом, на одной улице, просто у нас больше нет особенных причин для того, чтобы уединяться в домике на дереве.
Собственно, это Шерил предложила: «Давай залезем в хижину и поговорим!», а я ответил: «Давай» — думал, что это как-то меня подбодрит. Вот и сидим здесь уже целый час; сумерки перетекли в вечер, а со стороны океана накатывают волны ранней сентябрьской прохлады.
— А ещё? — сказала Шерил. — Придумай ещё что-нибудь!
— Да не знаю я, больше что-то ничего не придумывается.
— У тебя что, воображения нет?
— Нет.
— А ты постарайся! — потребовала она.
— Ну ладно. Тогда... — Я поднатужился. — Тогда... я бы подвесил его за щиколотки... вниз головой... над медвежьим капканом!
Шерил засмеялась:
— Вот это да! Ты просто садист какой-то!
— Сама просила. Твоя очередь.
— Ладно... В следующий раз, когда она запоёт... я забросаю её розами — ну, как тот мужик. Пусть закладывает их себе за уши! Только я прослежу, чтобы на розах была уйма шипов!
Я скорчил гримасу.
— А теперь ты, — сказала Шерил.
— Я бы бросил Остина в вольер к львам. Вот тогда бы мы посмотрели, как быстро он умеет бегать! Следующий!
— О-о-о! Какой ты злодей! Ну-ка, ну-ка... Я бы... я бы налила ей в термос, который она берёт с собой в школу, серной кислоты!
— Не мухлюй, — одёрнул я. — Я уже это говорил во время свадьбы.
— Хорошо. Тогда... как насчёт подкинуть ей в коробку с завтраком королевскую кобру?
— Не-не, постой... Я для тебя придумал. А давай организуем ей свиданьице с... Тайсоном Макгоу!
— Ого! Лучше смерть!
Мы чуть животы не надорвали от смеха, представляя себе Ребекку на свидании с Тайсоном Макгоу. Вот это была бы парочка!
— Надо же, никогда бы не подумал, что мы такие злонамеренные личности, — сказал я, отсмеявшись.
— Нет, но скажи — правда же весело? — хихикнула Шерил.
Это действительно было весело. Всё равно что смотреть фильм ужасов. Они же такие отвратительные, кровавые и мерзкие, и тем не менее все их любят. Вы ведь понимаете, что я имею в виду?
— Ну то есть, мы же на самом деле ничего им делать не собираемся, верно? — продолжала Шерил. — В реале мы ведь вовсе не злодеи какие-нибудь, просто это такая игра. У каждого человека есть кто-то, кого он терпеть не может. Ведь ничего же страшного, что мы просто представляем себе, как с ними что-то такое случается, правда?
— Погоди, послушай, что я придумал, — прервал я её. — Давай заплатим какому-нибудь хмырю — пусть соврёт, что научит Остина ходить по тлеющим углям. А когда тот пойдёт, то обожжёт себе все ноги! И всё — капец карьере бегуна.
— Ну ты и пакостник! — восхитилась Шерил и засмеялась. И вдруг замолчала и на миг призадумалась. Без звуков наших голосов ночь показалась особенно тихой. Даже сверчков — и тех не было слышно.
— Послушай-ка, — проговорила она. — Вот было бы странно, если бы что-то из того, что мы навоображали, действительно случилось, как думаешь? Как если бы нас услышал кто-то там, наверху...
— Я бы тогда держался подальше от медвежьих капканов, — сказал я. Она снова засмеялась.
В сгустившейся темноте я едва различал лицо Шерил, сидящей напротив. Хижина, как я уже говорил, была маленькая; и я ощущал, как «рибоксы» Шерил касаются моих «найков». Я пошевелил стопой, она тоже; мы словно опять стали детишками и играли в какую-то глупую детскую игру. Я взглянул поверх тянувшихся по краю хижины перил[4]: ночь сегодня была ясная, без малейших признаков тумана, в отличие от предыдущих вечеров. Дом Шерил стоял последним на нашей улице, и между деревьями можно было едва различить океан, плещущийся в четверти мили отсюда. Это моё любимое время суток — когда небо теряет свои краски и на фоне полоски еле-еле голубеющего горизонта всё вокруг кажется совсем чёрным.
4
Автор об этом напрямую нигде не говорит, но, по-видимому, хижина представляла собой открытую площадку с перилами и крышей-навесом, опирающейся на столбики типа вот такой: