Нельзя не отметить странность: облака появлялись исключительно над Полуночными землями Аквилонии — ни единого доклада из Гайарда, Танасула, Ройла или с Полуденных рубежей о таком явлении я не получил. Дольше всего туча висела над Галпараном — почти три колокола — и причинила множество неприятностей в виде многообразнейших изменений тварной материи. Поневоле подумаешь, что мы столкнулись с некоей невиданной прежде Бурей Перемен, действующей весьма избирательно — меняются только предметы, которых коснулась молния. Но почему тогда ни Тотлант, ни Озимандия, ни Саверден не учуяли никакой магии?
К закату я устал ломать голову над этими загадками и позвонил в колокольчик, вызывая Аркона.
— Что угодно вашей милости?
— Жрицу из храма Иштар привезли? — спросил я.
— Да, ваше милость, только что. Прикажете позвать?
— Немедленно! И попроси Тотланта зайти — он хоть что-то сможет внятно объяснить…
Ничего не скажу, служительницы у Иштар знатные! В кабинет вплыла (много слова и не подберешь!) пышнотелая красавица в бело-голубой столе с вышивкой золотом и алмазной диадеме, вызвавшей бы зависть у любой королевы. Если верить облику госпожи Ивонны, ей было немногим более тридцати лет, но я знал, что жрица давно пересекла сорокалетний рубеж. И тем не менее, выглядит она потрясающе — идеальные формы, золотисто-соломенные волосы, ярко-синие глаза светятся, как два сапфира… А если верить знающим людям, жрица еще и очень умна, что делает ее уникальной женщиной — не часто встретишь столь гармоничное сочетание разума и красоты.
— Прошу, прошу, — я вышел навстречу госпоже и поклонился в соответствии с этикетом. — Ивонна, мы тебя очень ждали…
— Да снизойдет на сей дом благорасположение Совоокой Иштар, — ответила жрица положенным приветствием. — Никогда не думала, что моей скромной персоной заинтересуется сам барон Гленнор, о котором ходит столько слухов.
Ивонна улыбнулась и присела в кресло.
— Надеюсь, не слишком гадких? — усмехнулся я в ответ. — Понимаю, что приглашение в мое скромное поместье для многих может выглядеть несколько зловеще, но только не для тебя, госпожа. Мне нужна помощь.
— Помощь какого рода? — Ивонна нахмурилась. — Это связано с утренними событиями? Сразу отвечу, что эта странная гроза мне очень не понравилась, я ощутила присутствие чужой силы, опасной и незнаемой…
«Ага, значит "чужая сила"? — отметил я про себя. — Маги разобраться не смогли, а вот жрецы… Что там говорил Тотлант о разнице между волшебством и клирицизмом?»
— Значит, мы видели проявление божественного могущества? — уточнил я.
— Сложно ответить, господин барон. Никогда не слышала о том, чтобы хайборийские боги устраивали такие вот незабываемые представления. Молнии обычно извергает легендарный молот Доннара, одного из могучих духов Полуночи, но Доннар здесь ни при чем. Эта сила была слишком аморфной, неперсонифицированной, если мне будет позволено употребить столь умное слово. Просто — сила. Существующая сама по себе, однако не имеющая своей воли и разума, кои обязательно присутствуют у богов…
У великой жрицы вдруг вытянулось лицо, и она напряженно подалась вперед. Я обернулся и сразу понял причину беспокойства Ивонны: явился Тотлант. Причем стигиец оделся в свой любимый черный балахон, каковой в сочетании с его внешностью сразу наводит на размышления и тайных капищах Сета, человеческих жертвоприношениях и прочих традиционных для Стигии непотребствах.
— Это Тотлант Луксурский, маг конклава Алого Пламени Равновесия, — я поторопился представить стигийца. — Придворный волшебник кроля Пограничья Эрхарда и друг государя Конана…
— Весьма рада, — прохладно ответила Ивонна.
Было видно, что доверять уроженцу Стигии жрица в любом случае не собирается, будь он другом хоть десятка королей и королев. У иштарийцев с последователями Сета давние и очень глубокие разногласия, переходящие в открытую вражду. Конан как-то рассказывал мне байку о своих приключениях в Шадизаре двадцатипятилетней давности, и я начал понимать, что и та, и другая стороны имеют все основания ненавидеть друг друга — история киммерийца повествовала о том, как благодаря интригам некоей верующей в Иштар дамы, имя которой мы здесь называть не будем, Сета Змеенога принесли в жертву тому же самому Сету — хотите верьте, хотите не верьте. Правда, это было лишь его человеческое воплощение-аватара, но тем не менее, таковой случай имел место и, как вы понимаете, Сет остался очень этим недоволен. Отлично его понимаю. Неприятно, когда тебя режут на алтаре во славу тебя же самого.