…— Ленка, давай уже вылезай из душа! В пробку попадем, если через полчаса не выйдем, — крикнула Полина и постучала в дверь ванной.
И тут взгляд ее упал на телефон, стоящий в коридоре на тумбочке. Он безмолвно подмигивал красным глазом, сообщая, что есть два не прослушанных сообщения. Наверное, вчера, за закрытыми дверями кухни, празднуя Ольгино возвращение, они не услышали звонков. Палец машинально нажал на кнопку:
Полина, это мама Риты Николаевой из восьмой палаты! Я завтра не смогу навестить дочку, но утром передам небольшую посылочку, там книга, белье и теплые носочки. Оставлю у дежурной на ваше имя. Спасибо, Полиночка. Хорошего вечера.
Полина достала из сумки маленький блокнот и сделала пометку: «Забрать пос. для Р.Н.!» Она вновь нажала на клавишу телефона.
Маленькая глупая дрянь! Я тебе обещаю, что очень скоро ты сдохнешь!
Лоб под волосами моментально покрылся липкой холодной испариной, дыхание перехватило и сердце бухнуло так громко, что Полине показалось, что стучит оно не внутри, а снаружи. Она резко повернулась и вздрогнула так, что чай выплеснулся из чашки: на пороге ванной в клубах горячего пара вытаращив глаза, замерла Ленка, завернутая в большое махровое полотенце, с растрепанными мокрыми рыжими волосами.
V
Марика открыла глаза. Стрелки на будильнике медленно подбирались к девяти. Дотянувшись до телефона, она посмотрела на экран. Никаких сообщений и никаких звонков не было. Плохо. Она встала, накинула легкий шелковый халат — прощальный привет прошлой жизни и машинально сунула телефон в карман. Пройдя в тесную кухню, Марика приоткрыла окно и закурила.
Вот уже две недели, как она сняла эту крохотную квартирку на окраине Москвы. Убожество, окружающее ее в этой стране, в этом городе ужасало и вызывало отвращение ежеминутно. Толчея в магазинах, грязь на улицах и во дворах, вечно недовольные, неулыбчивые, безликие люди, как муравьи, постоянно снующие по каким-то срочным, не терпящим отлагательства делам. Как это было не похоже на тот размеренный, спокойный и уверенный ритм европейской жизни, к которому она так привыкла! Единственное, что могло хоть как-то примирить ее с действительностью, так это цель, которую она поставила перед собой. Это не может продолжаться долго. Нанятый ею частный детектив честно отработал свой первый гонорар и выложил Марике все интересующие ее сведения. Хотя, признаться честно, работа у него была совсем несложной. Итак, что мы имеем в сухом остатке? Дочь Колобова, тридцатитрехлетняя Полина Тимофеевна, всю свою жизнь проживала по одному и тому же адресу. Мать умерла много лет назад от инфаркта, а других родственников у нее нет. Работает медсестрой в одной из городских больниц, не замужем. И не удивительно, думала про себя Марика, вглядываясь в фотографии, лежащие перед ней на столе. Со снимков на нее глядела невзрачная, бледная больничная мышь. Несмотря на то, что Марика была всего на пару лет старше, девушка с фотографии выглядела по сравнению с ней настоящим ребенком. Серое пальтецо с рыжим пушистым воротником, коричневые практичные до оскомины сапожки на толстой подошве без каблука, большая клеенчатая сумка, неумело прикидывающаяся кожаной, вязаная шерстяная шапочка с помпоном. Марика невольно поежилась. Даже под угрозой расстрела она никогда не согласилась бы так одеться. Единственное, что привлекало в этой девушке, так это глаза. Проницательные, живые, сияющие каким-то влажным блеском, с длинными черными ресницами и тонкими, как ниточки бровями. А когда она улыбалась, то становилась безумно похожей на своего отца. Дрянь! Ух, как же она ненавидит и его и ее!
Марика с силой втянула в себя сырой воздух, и закрыла окно. Зубы стучали не то от холода, не то от бессильной злобы. Конечно, зря она писала эти дурацкие записки. А звонок был вообще верхом идиотизма. Но она просто не в силах была сдержаться. Эта сучка должна бояться!
Марика рывком собрала фотографии и швырнула их на пол. Не было никаких сил думать о том, что эта девица в самом скором времени станет наследницей миллионного состояния. И зачем такой, как она, деньги?! Судя по всему, она пока понятия не имеет о свалившемся ей на голову богатстве. И ничего, живет себе, радуется. Однако времени остается все меньше. После того, как она узнает о наследстве, все будет гораздо сложнее. Проблему необходимо решить в ближайшие дни. А может даже сегодня. Чем раньше, тем лучше. Нужный человек уже найден и ждет только ее отмашки. Он все сделает быстро и легко. И быстрее, быстрее из этой Богом забытой страны!
Она протянула руку, нажала кнопку электрического чайника, и тот уже через мгновение заурчал, как довольный сытый кот. Холодильник был пуст. На столе сиротливо притулилась пластиковая треснутая сбоку мисочка с сухим соленым печеньем. Надо бы сходить в магазин. Марика поморщилась. Рядом с ее домом находился так называемый супермаркет эконом-класса. В первый же день она отправилась туда, чтобы купить какой-нибудь еды. Над контейнерами с картошкой летали мелкие мушки, а запах гнилых овощей был настолько силен, что Марика, приложив к носу надушенный платочек, поспешила отойти оттуда, так ничего и не купив. Покидав в корзину печенье, несколько вакуумных упаковок с копченой колбасой, и пару банок кофе и чая, она отправилась на кассу, где ей пришлось целых пятнадцать минут ждать в очереди. Стоящие перед ней толстые тетки в полный голос обсуждали рецепты приготовления супов, маленькие дети канючили и носились по магазину со скоростью космических шаттлов, поминутно натыкаясь на ноги посетителей, мужики, обдавая вчерашним перегаром, звенели пивными бутылками и матерными выкриками подгоняли неповоротливую кассиршу. Та лениво огрызалась, но темпа работы не ускоряла. Выйдя наконец на улицу, Марика немедленно сунула в рот таблетку, так как голова готова была взорваться. Может, стоит поискать другой магазин? Решено, сегодня же она отправится на поиски чего-нибудь более пристойного. Не помирать же от голода! Она бросила в чашку чайный пакетик, залила кипяток и поболтала ложкой.
Телефонный звонок прервал ее мысли. Марика вздрогнула, как от удара. Нервы совсем ни к черту. Надо бы попить каких-нибудь успокоительных.
— Мария, это Виталий. Я готов вам выдать кое-какую информацию. Мы можем встретиться с вами?
— Да, конечно, давайте в ресторане «Минор» часа в два.
— Хорошо, я подъеду. До встречи.
Ну вот и славно. Теперь она будет поминутно знать расписание жизни младшей Колобовой. В том, что это расписание проще пареной репы, Марика не сомневалась ни секунды. Да и что может быть примечательного в жизни этой бесцветной медузы? Лишний поход в магазин за вафельным тортиком в воскресенье — «чтобы вкусно попить чайку» и посмотреть какой-нибудь слезливый сериал? Или двухчасовая прогулка по лужам в промозглом парке — «чтобы свежим воздухом подышать и почувствовать весну»? Фу, какая мерзкая банальность и пошлость! Как можно почувствовать весну в городе, где на каждом шагу рискуешь наступить на собачье дерьмо?
Марика прошла в ванную, включила горячую воду и сунула под струю ледяные ладони. Озноб понемногу отступил, и она взглянула в большое потрескавшееся от времени зеркало. От переживаний последних месяцев лицо ее осунулось, резко обозначились скулы. Глаза горели каким-то лихорадочным, болезненным светом. Она резко тряхнула головой, и волосы распались по плечам плавной волной. Осталось совсем чуть-чуть. В конце концов она привыкла добиваться в жизни того, чего хочет.
Часть ВТОРАЯ
I
Денис открыл глаза. Узкая щель меж занавесок слегка посерела, а это означало, что ночь покинула город. И впереди опять маета сырого холодного мартовского дня. Денис был готов отдать год своей жизни, лишь бы продлить эту ночь — ночь, когда все решилось. Другого выхода нет, и теперь он твердо знает, что ему делать. Сумбур, царивший в его мыслях начиная со вчерашнего вечера превратился в циничный и дерзкий план. Сама судьба бросила ему спасательный круг, когда он уже почти пошел ко дну и не надеялся на спасение. Еще очень далеко до желанного берега, но вдалеке уже видны мерцающие огоньки маяка. Появилась надежда. Он сможет, он доплывет. И сейчас все зависит только от него. Кроме того, он теперь не один. Ради нее он способен на все и даже больше. Одно ее слово, один жест, и он готов босиком бежать по морозу или ступать по битому стеклу. Лишь бы она была рядом.