— Проводник. Но почему меня так зовут, я с такой крысой, как ты, обсуждать не собираюсь. Просто передай мои слова своему командиру.
Наемник передернул затвор. Я усмехнулся. Действительно забавно, когда у человека вдруг исчезает голова. Вот была только что — и нету ее. Грохот выстрела ПТРД догоняет пулю. Смятый шлем улетает вдоль улице, а тело еще какое-то время стоит, потом роняет винтовку и падает на нее. Забавно, да… Но чего ожидать? Их ведь до сих пор никто учил всерьез вежливости, вот и приходится нам. Сзади выстрелы. В основном бьют в сторону дома, откуда прилетела крупнокалиберная пуля. Вспышку выстрела противотанкового ружья не замаскируешь никак. Братья сейчас залегли и ползком меняют позицию. Несколько пуль звонко бьют в ствол тополя. Тоже бесполезно. Метр вязкой древесины натовской пулькой не пробить. Потом стрельба прекращается.
— Эй! Не стреляйте!
— Чего ты хочешь? — доносится со стороны наемников.
— Оставьте здесь снарягу и оружие и валите отсюда.
— Ага, сейчас! Подойди и возьми!
— Как скажешь!..
Я поднимаюсь с ящика и выхожу из-за дерева. Наемники не стреляют. Прониклись, значит… Не удивительно. Вон шлем дырявый валяется и кровь из под него течет. Стрелять в нас они уже пробовали. Результат, как говорится, известен… Глаз их командира не видно за очками. Солнечный луч, упавший в просвет между облаками, ползет по стене пятиэтажки.
Цезарь ничего не понимал. То, что они влипли, было понятно, но почему их до сих пор не накрыли кинжальным огнем с двух сторон. Десять секунд — и все было бы кончено. Он уже успел заметить на крыше одного снайпера и не сомневался, что есть и другие. У врага даже крупнокалиберное оружие есть. Судя по меткости выстрела — "Баррет", или что то подобное. За деревьями не отсидишься, прошибет. Снаряга наша нужна? Может быть думают, что у нас в рюкзаках есть что то важное? И он крикнул:
— Ага, сейчас! Подойди и возьми.
А монолитовец взял, да и вправду вышел. Вышел, вытащил из ножен нож, бросил его к так и оставшемуся стоять у дерева автомату и крикнул:
— Если пройдешь мимо меня — иди куда хочешь.
Цезарь поставил автомат на предохранитель, положил оружие на прелые листья, скинул рюкзак и снял шлем. Его люди молча смотрели, как их командир идет к монолитовцу.
— Кто ты?
— Проводник.
Хороший удар, правильный. Но дистанция великовата. Я уклоняюсь, помогаю противнику пройти мимо меня и достаю кулаком наемника в ухо. Ни в коем случае не накаут, но больно и очень обидно. Это чтобы он знал, с кем имеет дело. Не нравится? Отскочил… Сейчас, наверное, ногами попробует. Ну точно! Блок, удар. Наемник снова отскакивает, прихрамывая. На этот раз я не позволяю ему отскочить на безопасное расстояние. Удар в челюсть. Не сильный, но быстрый. Ошеломить. Второй — ниже пояса и броника, у которого нет нижних пластин, в живот. Согнулся? Отлично. Левая рука опускается навстречу поднимающемуся колену и голова наемника оказывается между ними.
Иппон…
— Бросайте оружие, броню, рюкзаки и валите отсюда! Четвертый раз предлагать не буду.
Я снова сидел на ящике, когда наемник пошевелился, повернулся на бок и нашел меня взглядом. Ухо у него распухло.
— Ну и что дальше? — спросил он.
Я пожал плечами. Он сел, осмотрелся. Потом вопросительно посмотрел на меня. Я посмотрел в небо. Он проследил мой взгляд и выругался.
— Зря. Зона этого не любит.
— Знаю. Убегать, значит, бесполезно?
— Никакого смысла. Полминуты осталось, от силы.
— Закурить есть?
Выброс накрыл нас багровой волной.
…
Цезарь пришел в себя. Дико болела голова, глаза никак не хотели фокусироваться. Прелые листья приятно холодили кожу, вставать не хотелось.
"Что-то я сегодня часто без сознания валяюсь."
"День такой."
"Проводник? (откуда я это знаю? я же не вижу его… да и слышу не ушами…)"
Перед лицом появилась рука, в которой тлела папироса. Потянуло сладковатым дымам конопли.
"Затянись, брат, легче станет."
Все по науке!
— Дифференциал пси-поля имеет тенденцию к бесконечному увеличению при константе, не равной единице. На практике такое значение по-видимому недостижимо, поэтому граница…
Лося неудержимо клонило в сон. "Их этому специально учат, что ли?" — устало подумал он, глядя на спину младшего научного сотрудника, неутомимо покрывающего формулами доску. — "Четверть часа всего сидим, а вырубает, будто сутки на вышке простоял." Его внимание привлек Лис, показывающий пальцем на Щуплого. Лось присмотрелся и понял, что тот спит с открытыми глазами. В подтверждение Лис провел перед лицом Щуплого рукой. Тот не отреагировал.