Мы промолчали. Из-за здания донесся звук резкого удара. Дрова там колют, что ли? Потом из-за угла вышел седой старик и приглашающе махнул нам правой рукой. В левой действительно был топор.
— Пошли, приглашает.
— Мог и не пригласить? — тихо спросил я.
— Мог — ответил Мельник.
— И что тогда?
— Повернулись бы и обратно пошли. Помолчи пока.
Мы подошли к старику. Вблизи он уже не казался очень уж старым. Лет пятьдесят, от силы. Только волосы совсем седые и от этого он издали казался совсем древним.
— Здравствуй, Лесник, — поприветствовал Мельник хозяина. Тот кивнул в ответ, махнул рукой на сарайчик во дворе.
— Вон там располагайтесь. И этого — он показал на Леху — тоже туда. Я сейчас подойду.
Мы потащили носилки в сарай. Там было чисто. В углу стояла железная печка, вдоль стен шли широкие нары. В дальнем углу стоял стол.
— Аскетично, — сказал Щуплый, оглядываясь, — Вон туда, на топчан ставь.
Носилки уже приобрели какой-то вес. "Грави" быстро терял силу. Добрались как раз вовремя. Мельник тоже заметил, что веревки провисают. Он вытащил из петли контейнер с артефактом, потряс им зачем-то и открыл крышку. На ладонь к нему вывалился кусочек бетона и видно было, что он уже не оттягивает руку к земле.
— Скис? — спросил Лось.
— Ага. Ну хоть на дело потрачен был.
Мы, столпившись вокруг Мельника, глазели на артефакт у него на ладони.
— Не выбрасывай, — раздалось вдруг сзади.
Мы повернулись. Старик стоял в дверях, держа в руке пук какой-то травы.
— Нет, чтобы печку разжечь! На камешки любоваться начали…
Он подошел к печке, наклонился и открыл дверцу. Внутри была видна сложенная щепа. Лесник достал из кармана коробок, потряс им, вытащил спичку и чиркнул ею. Через полминуты в печке уже весело пылал огонь.
— Ставьте воду кипятиться. Во дворе колодец — берите там. А ты, здоровый, дров наколи.
Лось кивнул и вышел. Я и Щуплый полезли в рюкзаки за котелками. Клыков подхватил стоявшую рядом со столом деревянную бадейку и тоже вышел, к колодцу. Лесник тем временем осматривал лежавшего Леху.
— Давно? — спросил он Мельника.
— Вчера днем.
Лесник кивнул. Взяв принесенный с собой пучок травы, он зажег его от огня в печке и сразу же потушил. Подойдя к Лехе он начал окуривать его дымом. В воздухе отчетливо запахло коноплей. Я заметил, как Щуплый повел носом. Изрядно задымив сарай Лесник бросил траву в печь и сказал:
— Сейчас оклемается, — он повернулся к Мельнику — Ребята пусть располагаются, а нам поговорить надо.
— Может чуть позже? Дай отдохнуть немного.
— Тяжело идти было?
— Не говори. Еле пробрался.
— Это хорошо… — Лесник улыбнулся в бороду, — Так оно лучше. Кому не надо — и вовсе не пройдет. Позже, так позже. Все равно вам отсюда до утра выходить смысла нет.
Клыков притащил бадейку с водой, поставил на стол. Мы наполнили котелки, поставили их на плиту. Со двора слышались размеренные удары топора. Лось старался.
— Лесник, я это… — Щуплый замялся — А травы такой нет немного на закрутку?
Лесник усмехнулся.
— Сходи, да нарви между шпалами. Там есть засохшая. Но она слабая, не вставляет.
Щуплый выскочил из сарая. Топор на минуту смолк, потом застучал снова. Крюков потрошил свой рюкзак, доставая кружку и банку с чаем. Я тоже вытащил кружку, поставил на стол. Застонал Леха.
— Вот и очнулся ваш пострадавший, — Лесник покосился в его сторону, потом наклонился и подбросил в печку пару чурок.
Я подошел к носилкам.
— Леха, ты как?
— Бывало хуже.
— Воды дать?
— Мне бы отлить…
— За домом будка — сказал Лесник, поднялся и вышел.
Я помог Лехе встать. Его пошатывало, но видно было, что он приходит в себя. Из сарая он вышел сам. Лесник уже успел уйти в дом.
— Гоша, где это мы?
— Знать бы еще, где…
Леха непонимающе уставился на меня. Лось тоже перестал стучать топором.
— Объясни — спросил он.
— Мы шли сколько? Больше четырех часов. Шли быстро, да?
— Допустим…
— И никуда особо не сворачивали, держали в основном на северо-восток по солнцу…
— Я понял. Километров двадцать по прямой отмахали, а вокруг все тот же Рыжий Лес, — Лось хмыкнул, — Мы давно должны были к Свалке выйти, или даже в Долину.
— А прошли всего-ничего. Вон там, смотри!
Я показал рукой на запад. Там уже темнело, но высокая труба завода "Янтарь" была видна отчетливо.