– Вот так-то лучше… Ну заходите, гости дорогие.
За дверью раздался металлический скрежет. Долговец перекатился на спину, направил на нее автомат. Снова скрежет, металлические удары, дверь чуть приоткрылась, скрипя заржавевшими петлями. Из-за нее раздался знакомый голос:
– Сержант, ты еще жив.
Клыков отвел автомат.
– Сомневаешься?
– Тяни ее на себя. Заклинило.
Клыков вскочил, ухватился за дверь, уперся ногой в косяк.
– И… Раз!
Ржавый скрип. Теперь в проем можно было пройти. Вошел весь красный, вспотевший от напряжения Лис. За ним появился Мельник, который сразу опустился на колени рядом со Щуплым. Потом скомандовал:
– Берите его и тащим!
Клыков и Лис подхватили тело, волоком втянули в темный проход. Мельник, упершись в стену ногами, потянул дверь на себя. На закрытие она пошла гораздо легче. Он повернул металлический штурмвал посередине, который они с Лисом только что с трудом провернули с помощью найденного здесь же отрезка трубы.
– Готово. Пусть попробуют войти. Если смогут, конечно.
– Ну вы вовремя!., – долговца трясло, он прислонился к стене.
– Да и вы тоже. Мы на звук вашей стрельбы из аномалии выскочили, – Лис, водя лучом фонарика, широко улыбнулся, потом принюхался, – Когда нажраться успел?
– Скажешь тоже… Заначку выпил, когда помирать приготовился.
– Кто там был?
– Военные. Армейский спецназ, судя по всему.
– Круто…
– Не то слово. Напоролись. Щуплый прикрывал, ну и вот…
Мельник тем временем присел на корточки и положил руки на лежащее тело. Щуплый дернулся и тихо застонал.
– О! Живой, – Клыков удивленно посмотрел на него, – А ведь в голову попали. Я думал все.
– Кожу сорвало. И приложило тоже хорошо, но он жив. Сейчас починим.
Щуплый дернулся, заскреб пальцами по полу. Опять застонал, уже громче:
– Лесник… Наврал, га-а-ад… – Открыл глаза, – Что?!
– Оклемался? – Спросил наклонившияся к нему Клыков.
– Не совсем пока. Эй! Ты когда нажрался?
– Ожил, завидует! – Лис заржал.
Щуплый потрогал бок, озадаченно поднес к глазам ладонь.
– Посвети-ка!
Лис направил на нее луч фонарика. Рука была в крови.
– А не болит…
Лис перевел фонарь на его куртку. Щуплый расстегнул камуфляжку, озадаченно посмотрел на дыру от пули.
– Попало. А где?.. – Он поднял пропитанную кровью майку, озадаченно уставился на белый шрам на ребрах, потом на долговца, – А как?..
– Вот так, – Ответил ему Мельник и выпрямился, – Поднимаемся, идти надо.
– Это точно, – Подтвердил Лис, – От вояк надо держаться подальше.
…
Я подпрыгнул, ухватился руками за площадку. Меня подхватили стоявшие там монолитовцы, подтянули к себе. Внизу остался один Бродяжник. Он не торопясь подошел к двери, за которой только что стреляли и отодвинул на ней засов. Потом открыл дверь, в которую вошли мы, оглянулся на нас, топнул ногой, негромко крикнул, сразу кинулся к нам. За дверью раздался низкий рев. Мы втянули Бродяжника на площадку.
Первый кровосос вломился в насосную. Черная чешуйчатая башка повернулась из стороны в сторону, ища добычу. Щупальца растопырились. Сзади напирали еще несколько. Из-за выходной двери опять раздался выстрел и мутанты с торжествующим ревом ломанулись туда, отпихивая друг друга. Я насчитал тринадцать штук. Последний задержался, осматриваясь, но тут из-за двери началась суматошная стрельба из нескольких стволов. На стрельбу наложились крики людей и визг мутантов. Кровосос рыкнул и тоже кинулся в бой, успев мгновенно перекраситься в серый, под цвет бетона. Стрельба почти сразу стихла. Визг и рев начали удаляться.
Монолитовцы один за другим спустились на пол. Мы с Лехой последовали их примеру. Бродяжник не стал терять время и первым вышел из комнаты. От тех, кто был в коридоре, остались только окровавленные куски. В луже крови валялся изрешеченный пулями, дохлый кровосос. Отпечатки кровавых следов вели к люку в полу. Снаружи снова раздалась отдаленная стрельба и визги. Бродяжник перепрыгнул люк и побежал по коридору. Мы побежали за ним.
…
Длинный коридор из моего сна все тянулся и тянулся, как бесконечный сериал. Серый свет из запыленных окон и красный туман впереди. На самом деле тумана конечно не было, но я его видел. Я отстраненно наблюдал будто бы со стороны, как мы шли, поворачивали и снова шли мимо каких-то помещений, мимо старого, ржавого оборудования. Отпавшая штукатурка, облетевшая краска, хлам под ногами. Пыль , кружащаяся в воздухе. Передо мной покачивалась спина Бродяжника. Сзади глухо топали ботинки. Потом коридор кончился. Мы вышли в залитый красным сиянием зал.
Обелиск в углу зала, не бросался в глаза. Он был почти того же цвета, что и бетонная пыль на полу, которая смешалась с сажей старого пожара – черно-серый, глянцево отблескивающий на гранях. Высокий, почти под провалившуюся посередине крышу зала.
– Это… монолит? Тот самый? – спросил Леха сзади.
– Да, – Проронил Бродяжник. Посмотрел на меня и добавил: – Иди, брат. Тебя ждут.
Монолитовцы отошли в сторону, сели на пол, совершенно одинаково положив оружие рядом. Уставились на кристалл. Леха, глядя на меня, тоже отошел к ним. Присел на корточки и прислонился спиной к стене.
На половине пути к кристаллу я заметил рядом с ним человека. Черный комбинезон на темном фоне не выделялся и разглядел я его только после того, как человек шевельнулся, плавно переместившись с поворотом в сидячей позе "сейдза". Я подошел.
– Приветствую, – Его слова сопровождались коротким поклоном.
– Конничива.
Раз уж человек кое-что смыслит в ритуалах каратэ, то почему бы его не поприветствовать по-японски? Я опустился на левое колено, положил справа автомат, опустился на правое. Сидеть пришлось, что называется: "по-женски". Ботинки мешали принять правильную позу и пришлось опираться на пальцы ног.
Мой собеседник кивнул и сказал.
– Прости. Следовало встретить тебя более достойно. Но времени нет.
– Не стоит беспокоиться об этом, – Ответил я.
– Сейчас придут твои друзья. До этого мне нужно кое-что рассказать тебе.
– Мои друзья?
– Оператор. И с ним представители группировок. Нам нужны свидетели того, что произойдет.
– Что же?
– Об этом я и хотел поговорить.
Лица у него видно не было. Черный капюшон, под ним маска-балаклава, тоже черная. Глаза закрывали очки. Только теперь я разглядел слева от него небольшой автомат незнакомой мне конструкции. На руках перчатки. Если бы не потертый вид снаряжения и явно боевой вид автомата, то я бы решил, что он собирается играть в пейнтбол. И автомат справа, где и положено лежать оружию.
– Здесь меня зовут Сенсэем. Мое настоящее имя не важно, как и твое. Важно только то, что произойдет.
Я молчал, слушал.
– Ему – он бросил взгляд на кристалл – необходим проводник в этом мире. До недавнего времени проводников было несколько. Уже полгода, как он один. Это – я. Остальных больше нет…
Сенсэй помолчал несколько секунд, потом продолжил:
– Собственно самым первым проводником как раз я и был. Несколько лет назад мы пришли на станцию. Я отстал от группы и случайно зашел в этот зал. Заметил кристалл. Прикоснулся к нему. Он спросил меня, чего я хочу. Предложил власть и счастье. Я был молод и глуп, сначала говорил, а потом думал. Я сказал, что единственная власть, которая чего-то стоит – это власть над собой. Кристалл согласился с этим и дал мне эту власть. Выяснилось, что власть над миром – это то же самое. Я научился менять его по своему желанию.
Я испугался тогда. Ушел из Зоны. Те, кто знал меня здесь, забыли меня. Но и за периметром я долго пробыть не смог. Ответственность была слишком велика, последствия моих действий невозможно было предсказать.