Мы остались на ночь на блокпосте. Ходить по ночам мы умеем. Есть приборы ночного видения, да и в темноте мы братья видят неплохо, но спешить некуда. Завтра выйдем с утра, а к вечеру, если ничего не помешает, дойдем до Припяти.
Клыков с нами и это он – тот К., о котором писал Мессер. Остались В. и П., то есть Ведро и Приз. Ведро и Бобер – звучит немного похоже. Сидор вполне мог и ослышаться, он с группой Мессера почти не общался. То есть скорее всего этот Клинский, о котором перед смертью успел сказать полковник – это Ведро и есть. Примем, как обоснованное допущение? Примем. Теперь я знаю клички всех в группе Мессера и даже одну из фамилий. Плохо то, что группа работала довольно давно. Свидетелей того времени практически не осталось. Из знакомых это разве что Лис, тоже пришедший в Зону одним из первых, Мельник и Лесник. Мельник был в Припяти. Лесник у себя в Рыжем Лесу. Лесник никуда не денется, по крайней мере в ближайшее время – точно. Мельник ходит, где захочет. Надо искать. Лису первые буквы кличек тогда ничего не сказали и вряд-ли он поможет чем-то.
Значит Лесник. Вернем лейтенанту его экзоскелет и – в Рыжий Лес. Я прислушался к разговору.
– …вот и пошли они. В Долине же в «Свободе» Стоматолог, известная личность! Зубы дергает – только шуба развевается. У Барина давно зубы-то болели, а тут довело до края, спать не мог. Крыло его лично выпнул с базы и сопровождение дал. Заодно, говорит, посмотрите что и как там. Дошли за день. Стоматолог на месте оказался, Барину стакан самогона налил, с верхом, того развезло, посадили в кресло, укол вкололи и раз-раз! Два зуба рядом лежат. Барин только глазами успел лупануть пару раз. И вот после этого было самое интересное. Выходит баба…
На этом месте сидевшие долговцы зашумели.
– Врешь.
– Не гони. Откуда в Зоне бабы?
– Вы не перебивайте! Мы тоже удивились. Выходит баба, приносит стакан с водой. Говорит Барину: «Пей!» Он, разумеется, не отказался. Потом кинули рюкзаки у них в вагончике, пошли в бар, посидели как следует до вечера, а когда спать ложились, Барин и говорит: «У меня вроде бы все зажило, не болит уже». Открыл пасть, мы фонариком посветили – точно! Десна розовая, а где больные зубы были – уже новые видны. Вот тогда мы удивились знатно. На следующее утро мы тоже к Стоматологу в очередь выстроились. Вот, смотрите!
Долговец оттянул щеку. Видно было, что одного зуба не хватает и на его месте растет новый, пока еще не доросший до нормального размера.
– Ты погоди, он вот вырастет у тебя на полметра – тогда посмотрим, – сказал один из сидящих у костра.
– Когда будет – тогда и скажем «Ой!» Но вот что у них там за вода была? Нам сказали, чтобы через месяц снова зашли, на медосмотр. Проверить, как заживает.
– Эксперименты на тебе ставят. Своих-то берегут.
– Ну мы все равно сходим. За новые зубы – чего же не осмотреться?
– А баба откуда там взялась? – спросил кто-то. – Их ведь не пускали в Долину раньше. Из научных что-ли?
– Говорили, что начальник тамошней лаборатории. Не врали, значит.
– И это было все твое с нею знакомство?
– Я там один зуб выдрал, мне не надо было все сразу. А там хватает ребятишек, которые это могут проделать, причем мигом и без наркоза.
Сталкеры рассмеялись. Один из них сказал:
– Может и у нас Крыло лабораторию заведет? Слух ходит такой. Пришлют девок молодых, красивых…
– …они тут мутируют в кровососов…
– Тьфу на тебя!
– Тебе-то хорошо. Контракт весной кончается – и за периметр, отдыхать. А нам еще полтора служить.
– Да куда мне там, за периметром? Никто ведь не ждет. Отдохну немного, да вернусь.
– Снова контракт продлять будешь?
– Ага.
– Ну все равно бабла побольше будет…
В Зоне полно таких сталкеров, которые за периметром никому не нужны. Есть конечно и те, для кого Зона – работа. Приходят на сезон, потом уходят обратно. Сейчас с этим особых проблем нет, а скоро все будет еще проще. Я подошел к Крюкову, штопавшему в сторонке дырку в разгрузке. Спросил:
– Слух ходит, что Крыло и Чех что-то мутят насчет объединения группировок.
Лейтенант кивнул.
– Говорят-то давно, но генералы шифруются. Я так думаю, что ближе к зиме мы все узнаем. Не зря же база на Шульге сейчас висит, а Крыло постоянно за периметром.
– Не знаешь, как это выглядеть будет?
Он помотал головой.
– Нас, пехоту, не извещают о таких делах. А ты слышал, о чем сейчас у костра говорят?
– Ага.
– Что там с лабораторией в Долине? Работает?
– Не покладая рук. Зимой уже кандидатские защищать будут несколько человек, материал им набрали.
– Потерь-то не было?
– Нет. Мы позаботились.
– «Мы» – это «Монолит»?
Я кивнул.
– А попытки были?
– Были. И наемников нанимали, и военные пытались. Наемников летом мы подчистили, а вояки обломались.
– Это когда недавно в Долине фабрику штурмовали?
– Да. Причем они явно прорывались к лаборатории. Производственный корпус обстреливали ракетами, а с другой стороны, где их подвал, ни одна пуля не прилетела. Тем, кто их послал, видимо ничего больше в голову не пришло.
– А как отбились?
– Там были наши братья, четверо. Сориентировались быстро, заняли ключевые точки, одну «вертушку» сбили. Военные уперлись, а потом и свободовцы начали подтягиваться. Мы подошли, поставили точку.
– А про воду волшебную – это что, правда?
– Правда. В лаборатории, в сейфе, «сердце оазиса» лежит и воду заряжает.
– Да ты что!?
– Слово даю.
– Я думал, что Оазис – легенда.
– Теперь – да. Артефакт ведь оттуда уволокли. Но всех раненых после того боя подняли на ноги буквально за несколько дней с его помощью. Вон даже зубы новые вырастают.
– Сходить тоже, что-ли?..
– Сходи. С Ингой познакомишься.
– Это про нее сейчас говорили?
– Про нее. Лабораторией она управляет. Ты парень видный, да еще и в экзоскелете будешь…
Крюков рассмеялся.
– Он, поди, ржавый весь?
– Не должен еще проржаветь. В помещении висит.
– В свое время изрядно я в нем потаскал хабара…
– А чего оставил?
– Батарейка села. Новых не было и взять было негде, а без питания в нем особо не походишь. Думал: найду «вспышку», вернусь за ним – так и не вернулся.
Лейтенант убрал иголку и нитки, положил заштопанную разгрузку рядом и продолжил:
– Мы с Призом тогда искали запчасти вот для таких же устройств, которое ты там в баре раздолбал. По всей Зоне шарили, где хоть что-то могли найти. Ну и дошарились… Нам на хвост какие-то наемники сели. Они были опытные, Зону знали, оторваться никак не получалось. Питание было на исходе и мы поперли прямо в Припять. Думали: если со следа и не скинем, то может быть «вспышку» на замену поднимем. Не подняли. В центре города нас догнали. Призу я сказал, чтобы уносил ноги, а сам прикрывать остался. Почти все патроны у него забрал. Броня хорошая была, будь запасное питание – я, может быть, всех бы их положил, но арт окончательно сдох. Я наемников еще немного поводил за собой, дал пострелять, привыкнуть, что медленно передвигаюсь, а потом скинул экзоскелет и сдернул по подвалам. И представь: оторвался. Потом сразу выброс был, меня потеряли. Я пару дней пересидел, вернулся за броней и в тайник спрятал. Возвращаюсь на базу – никого нет. Записка от Приза лежала, а в ней о написал, что меня убили и что он пойдет за деталями на «Янтарь», к бункеру ученых. Я немного отдохнул, подождал и тоже ушел, завод в Темной Долине на ту же тему проверить. Но там не прокатило. Свободовцы как раз с кем-то там воевали. Я с Чехом и Щукой побазарил, они меня хотели к этой войнушке припрячь, но я отказался. Ушел, а потом с долговскими ребятами пересекся и с тех пор в «Долге».
– Приза больше так и не видел?
– Нет. «Янтарь» тогда зомби осаждали. Наверное с ними Приз и встретился.